Больше чем блондинка

– Нет, именно в доверии, других вариантов нет. Думаешь, мне не по зубам то, на что я замахнулся?

– Я только…

– Тогда скажи, скажи это сама!

– Прекрати, пожалуйста! – взмолилась я.

– Ну давай, скажи! – раскачиваясь на стуле, повторил Массимо. Он неосторожно задел локтем фарфоровое блюдце, которое упало на пол и, естественно, разбилось.

Я нагнулась, чтобы собрать осколки. Надо же, блюдце разбилось почти пополам… К столику подошла официантка, однако, увидев наши лица, покачала головой и поспешно ретировалась.

– Будь ты уверена, что с салоном все получится, ни за что бы нас не бросила, – съязвил Массимо. – Никаких страхов не появилось бы!

– Ладно, хорошо…

– Что хорошо?

– Ты прав.

– Значит, ты действительно мне не доверяешь.

– Не только тебе, Массимо. Я даже самой себе не доверяю!

– Тогда и говорить не о чем. – Резко поднявшись, он бросился к двери.

– Подожди, пожалуйста!

Массимо уже взялся за дверную ручку. Боже, он уходит! Что же делать?!

– Не уходи, прошу тебя!

– Для кого я все это затеял? – задыхался от гнева Массимо. – Для тебя, для нас! Без доверия ничего не получится, ничего! – Он хлопнул дверью и вышел.

Несколько минут я сидела, пытаясь привести в порядок дыхание. Мой уютный мирок превратился в голую пустыню. В глазах потемнело, голова кружилась. Что я наделала? Хотела защитить себя, обезопасить, а что вышло? Жизнь себе испортила! Кое-как поднявшись, я вышла на улицу. Ярко светит солнце, воздух чистый и свежий. Я прошла по Принс-стрит к обувному, который открыли всего неделю назад. Босоножки на низком каблуке, яркие сандалии, шлепанцы. Несколько метров – и я на Мотт-стрит. Ноги сами несут меня к салону. Неужели нравится себя мучить? Солнечные лучи играют на витражах собора Святого Патрика. А вот и салон. Штукатурка, строительные леса, вроде бы все как обычно… Нет, что-то изменилось, но что именно? «Хочу кое-что тебе показать. Тебя ждет сюрприз…» – словно издалека донесся голос Массимо.

Я подошла поближе и, прищурившись, стала смотреть на большую вывеску. Крупными белыми буквами на вывеске было написано: «У Дорин».

Во тьме

Никогда не задумывалась над смыслом выражения «Из огня да в полымя». Это ведь просто слова… Зато после ссоры с Массимо пришлось не только задуматься, но и через себя пропустить. Везде, абсолютно везде мерещились пустые глаза Массимо. Сколько в них упрека, боли, разочарования! Он старательно меня избегал, а когда я пыталась с ним заговорить, демонстративно отворачивался и уходил. Нет, он не из тех, кто ругается и брызжет слюной, но разве от этого легче? На следующий день после ссоры в кафе мне прислали коробку с вещами из его квартиры. Все до зубной щетки, а вот записки я не нашла.

Патрик тоже обиделся, но хоть разговаривать со мной не перестал. В отличие от Массимо он понимал, почему я так поступила. Те, кто вырос в холодной глуши Нью-Хэмпшира, вообще отличаются осторожностью и нерешительностью. Наверное, эти качества передались мне вместе со светлыми волосами и веснушками.

А вот Массимо… У него совсем другая генетика, он не хотел и даже не пытался меня понять. Кто мог подумать, что он воспримет все так близко к сердцу? Я-то наивно надеялась, что смогу сохранить и работу в «Жан-Люке», и любовь Массимо…

– Он ведет себя так, будто его обманули или предали, – жаловалась я Патрику, щедро поливая слезами поп-корн.

– Ну, в каком-то смысле он прав.

– Как ты можешь так говорить!

– Так и получается! Раз не идешь с ним до конца, значит, не доверяешь.

– Дело не в том, что я не доверяю ему или тебе, а в том, что…

– Ерунда! – рявкнул Патрик. Кажется, он злится сильнее, чем я думала. – Если бы салон открывал Жан-Люк, ты бы, не задумываясь, к нему побежала!

– Это совсем другое дело!

– Правда? И в чем разница?

– Жан-Люк уже доказал, что может… – не решилась закончить я и глотнула пива. – С ним… с ним нет никакого риска…

– Ну! – закричал мой приятель. – Ты не хочешь ничем рисковать, ничем, совершенно ничем!

– Как…

– Ты что, вообще ничего не понимаешь?! Мы с Массимо доверились тебе, хотели сделать полноправным партнером… Только твой талант и все, никакого денежного взноса!

Я молча глотала слезы. А что тут скажешь? Патрик прав…

– Он по-прежнему хочет назвать салон «У Дорин», – глухо объявил Патрик.

Я покачала головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. Сидящие у барной стойки парни радостно загалдели.

– Почему? Мне от этого еще хуже!

– Не знаю, – пожал плечами Патрик. – Может, надеется, что ты передумаешь, а может, ему нравится название.

– А тебе?

Красивые губы растянулись в грустной улыбке.

– Ты же знаешь, как я люблю твою мать. Хотя скрывать не буду: мое отношение к тебе изменилось.

– Ну пожалуйста, не надо! Я не хочу с тобой ссориться!

– Я тоже, детка, но ты сильно меня обидела.

Массимо и Патрик готовились к уходу. Точной даты я не знала, а они мне не говорили. Наверное, недели через две. В салоне они держались подальше друг от друга и почти не разговаривали, чтобы не возбуждать подозрений. А меня полностью игнорировали. Каждый день становилось все труднее и труднее. Даже работать расхотелось.