Больше не плачь, мой робот

Двое мужчин пошли по одной из светящихся дорожек, уводящих прочь от фонтана и, следуя по ней, оказались у огромного арочного входа в основании высотки. Они медленно вошли. Солнечный свет померк, и они двигались в легком сумраке. Скоро они ступили в громадный вестибюль – если это был он. В его середине располагалось круглое возвышение, ступени которого вели к маленькой платформе наверху.

Они поднялись по ступенькам, достигли платформы. Внезапно послышался какой-то тихий, ровный звук, и они вдруг начали медленно возноситься вверх. Харлан вскрикнул от неожиданности. Гейнор выхватил свой бластер, лихорадочно озираясь в поисках той силы, которая воздействовала на них.

А потом Гейнор успокоился. В глазах засветилось понимание.

– Лифт! – выдохнул он. – Уэйд, мы встали на своего рода подъемник.

Они прекратили сопротивляться и мягко возносились все выше и выше. Они миновали отверстие в потолке фойе и оказались внутри круглой шахты, верх которой терялся в сумраке наверху. Вдоль шахты шли вертикальные поручни. И только миновав два этажа, они догадались об их назначении. Затем, достигнув третьего этажа, они ухватились за поручень и вышли из подъемника.

Путешественники оказались в огромных, хорошо освещенных апартаментах. Источник освещения виден не был. Казалось, свет излучали сами стены. Просторные комнаты открывались, одна за другой, и ни в одной не были никакой меблировки. Точнее, никакой, кроме двух вещей. Во-первых, стены были покрыты фресками или картинами – в человеческий рост, изобилующие насыщенными сияющими красками и с почти фотографическими деталями. Во-вторых, в одной стене каждой комнаты имелась крошечная ниша. Гейнор с Харланом обследовали нишу одной из комнат, в которую вошли. В нише находился один-единственный предмет: большой драгоценный камень. По крайней мере, он выглядел как драгоценный камень.

– Как-то это подозрительно, – пробормотал Харлан. – Ерунда какая-то. Как можно жить в таком месте?

Гейнор на минуту погрузился в задумчивость, потом медленно проговорил.

– Не стоит судить здешнюю жизнь по стандартам нашей культуры. Для строителей города, Уэйд, эти комнаты могли быть вполне уютными и удобными и имели все необходимое для повседневной жизни.

– Может быть, – буркнул Уэйд, – только что-то я не вижу этого необходимого.

– Эта штука… – Гейнор поднял драгоценный камень из ниши. – Может, она содержит своего рода ответ. – Гейнор взвесил камень на ладони, с интересом разглядывая его, размышляя. Потом размышления постепенно исчезли, и он обнаружил, что сконцентрирован на камне, словно одной лишь силой воли может понять ее назначение.

А потом это случилось – камень сделался холодным у него в руке, вокруг него появилось слабое розоватое свечение. Зазвучал музыкальный перезвон. Харлан вздрогнул, из горла вырвался потрясенный вскрик.

– Я… я видел! – прохрипел Харлан. – Предметы, Джон… угловатые призраки… в комнате было полно их!

Гейнор смотрел на товарища, ничего не говоря. Черты его расслабились в пробуждающемся благоговении.

Харлан вдруг попросил.

– Попробуй еще раз. Джон. Посмотри на эту штуку. Может…

Гейнор перевел взгляд на камень. Он заставил свои мысли успокоиться, сконцентрироваться. И снова камень сделался холодным, и снова послышалось мелодичное дзынь-дзынь. Харлан напрягся, одеревенел, взгляд его суженых глаз ощупывал комнату. Внутри комнаты очертания туманно колыхались – очертания вещей, которые могли быть странной мебелью или какими-то странными, угловатыми машинами.

– Сильнее, Джон, сильнее! – побуждал Харлан.

Гейнор вспотел. Он чувствовал, как пот стекает по вискам. Глаза, казалось, вылезают из орбит.

Харлан напрягал зрение. Очертания сделались четче, потемнели… но лишь не мгновенье. В следующий миг они снова туманно заколыхались, потускнели и исчезли.

Гейнор судорожно втянул в себя воздух. Спросил:

– Ну, Уэйд, что ты видел?

– Да я толком не понял. Какие-то вещи… и ли призраки вещей. Ну-ка, дай мне это. Посмотрим, что я могу сделать.

Гейнор отдал камень. Держа его на ладони, Харлан собрался с мыслями, уравновесил их, сфокусировал. И Гейнор впервые увидел призрачные очертания, смутные намеки на углы и изгибы, расплывчатые формы, о назначении которых не мог догадаться. Инопланетные призраки инопланетных предметов, вызванные некой непонятной силой.

Харлан судорожно вздохнул.

– Джон, ты их видел?

– Да, смутно.

– Мы… у нас недостаточно сил, Джон. Нет необходимой энергии, чтобы материализовать эти объекты… чем бы они ни были.

– Возможно, это недостаток. Или, может, у нас есть силы, просто мы не в состоянии материализовать предметы, чьи размеры, формы и назначение мы не знаем и о которых не может догадаться.

– Может, и так. – Голос Харлана сделался резким.

– Но, великий космос, Джон, что за идея за этим стоит? Зачем они, представители другой расы, сконструировали здания, в которых комнаты остаются не обставленными. Или которые можно меблировать, просто сосредоточившись на этих камнях? Какова могла быть причина этого?

Гейнор покачал головой.