Больше всего рискует тот, кто не рискует. Несколько случаев из жизни офицера разведки

— В одиннадцать пятнадцать. А сходка в два, то есть в четырнадцать ноль-ноль. У него, если он подстава, хватит времени сообщить своим.

— Может, проследить за ним?

— Не надо. Больших умельцев у нас по этой части нет. А он обученный и слежку быстро обнаружит. Передать же сведения о месте и времени сходки не трудно.

Гнат с минуту размышлял.

— Добре. Поступай, как считаешь нужным, — заключил он. — Если всё нормально — ласкаво просимо. Если подстава — стреляй. И береги себя, Юрко. Таких, как ты, у меня не много.

* * *

На следующий день в 11:15 Алексей сидел на той же скамейке, что и днём раньше с Марией. Было чуть теплее, чем вчера, но всё равно пришлось поднять воротник пальто.

Молодому мужчине с казацкими усами, присевшему рядом, он не удивился.

— Я от Марии, — тихо произнёс он, не представляясь.

— Почему меня никто не встретил при переходе границы? — не поворачивая лица в сторону присевшего, строго спросил Балезин.

— Извините, произошла ошибка. Курите? — Красавчик, так Алексей успел окрестить усатого, достал и предложил свои папиросы.

— Папиросы не курю, — отреагировал Балезин и достал сигареты.

— Мы вас ждём четвёртый день.

— Пришлось одному поплутать по лесу. Только вчера утром появился в городе, — пояснил Балезин и спросил: — Так где и когда?

Красавчик сделал глубокую затяжку, поднялся.

— Сегодня, в два. Микульского, сорок восемь, старая автобаза.

* * *

Львов в 1945 году казался для советских граждан типичным западным, точнее польским, городом. Здания в строгом архитектурном стиле, булыжные мостовые, магазинчики с двигающимися решётками у витрин и у входа; и ещё трамваи с одним вагоном, черепашьим ходом передвигающиеся вдоль улиц. Балезин без труда запрыгнул на подножку одного из таких трамвайчиков, а метров через триста, сразу за поворотом, так же легко соскочил. Это было хорошим средством оторваться от слежки, если такая была. Но за ним хвоста не было, и это Алексей как профессионал обнаружил быстро. Исключение составлял свой сотрудник в штатском, который прохаживался по площади, где Балезин сидел на лавочке. Он был для связи и подстраховки.

Сойдя с трамвая, Алексей прошёл несколько метров и свернул в арочные ворота здания. Во дворе его ждала легковая машина с задёрнутыми шторами на заднем сиденье. В машине было двое: шофёр и старший лейтенант, лицо которого показалось Балезину слегка знакомым.

— Куда едем, товарищ полковник? — спросил лейтенант.

— В управление, быстро!

… Три человека — двое в военной форме — склонились над большим письменным столом. Свет от настольной лампы с зелёным абажуром падал на широко раскинутую карту города. Множество названий на карте пестрело мелким шрифтом, поэтому, несмотря на дневное время, пришлось включить свет.

— Вот она, автобаза, — подполковник Кульчицкий, хорошо знавший Львов, ткнул карандашом в карту.

— Давно она пустует? — спросил Ершов.

— Больше года. На исправных машинах удрали немцы, и сейчас там один хлам.

Ершов ещё задал несколько вопросов Кульчицкому, потом подытожил:

— Самое место для сходки. До ближайшего дома метров триста, кругом пустырь. Улица Микульского переходит в грунтовую дорогу, далее мост через речку, лес и снова дорога на посёлок Взлесье. До него километров двадцать. Главное, рядом лес. Вот… вот где у них сходка! Ярослав!

— Слушаю, товарищ полковник.

— Связывайся с комендантом города. Срочно к нам два грузовика с автоматчиками! Да… ещё медицинскую бригаду. Боюсь, потребуется.

Кульчицкий сел за телефон, а Ершов с довольным видом опустился в кресло.

— Что скажешь, Балезин?

— А ты не допускаешь, что всё это блеф?

— Вот как? Это почему же?

— Ты говоришь, старая автобаза — хорошее место? А я считаю, что нет. Через триста метров жилые дома, а за базой ближе к речке пустырь. Всё видно.

— Что всё?

— Как они будут приходить, расходиться… Рискованно…

— Но ты же сам любишь повторять: больше всего рискует тот, кто не рискует.

— Правильно, когда это касается индивида, личности, например меня самого. Но здесь на карту поставлены головы главарей банд или, как они их называют, командиров куреней. А вот рисковать чужими жизнями — далеко не всегда оправданно. Нет, Фёдор, я бы на их месте устроил сходку где-нибудь в лесу.

— В лесу холодно.

— А на базе что, много теплей?

— Теплей. Там хоть нагреватели можно включить, есть же электричество.

— Всё равно рискованно. Местные жители могут заметить.

— Ты плохо представляешь, с кем имеешь дело, — в голосе Ершова появилось раздражение. — Эта бандеровская сволочь никого не боится! Жители ближайших домов увидят? Так население настолько запугано, что никто и не пикнет. Верно, Ярослав?

— Верно, — подтвердил подполковник и тут же добавил: — Машины будут через полчаса.

Фёдор Ершов порылся в столе и, достав пухлый конверт, высыпал на стол фотографии.

— Посмотри, Алексей, пока есть время. Может, увидишь своего знакомого.

Балезин перебрал несколько снимков.

— Вот этот, похоже, он. Только без усов.

Ершов показал фото Кульчицкому:

— Глянь-ка, Ярослав.

— Это Юрий Несмачный, — ответил тот, не задумываясь. — Очень опасен. На нём много убийств.

— Фото какого года? — спросил Балезин.