Большие деньги

– И как раз в тот момент, когда наша организация, которой руководят интеллигентные и здравомыслящие люди, может оказаться весьма и весьма полезной всем людям, принимающим активное участие в общественной жизни, – с серьезным видом сказал полковник Хадсон.

В черных глазах сенатора Плэнета промелькнули искорки. Он отбросил черную прядь со лба на лысину на макушке.

– Все дело в том, в каком объеме будет оказана такая помощь, – сказал он, вставая. – Каков параллелограмм сил…

Остальные встали вслед за ним. Сенатор стряхнул пепел от сигары в пепельницу.

– Силу общественного мнения, сенатор, – сказал с уверенностью в голосе Джи Даблъю. – Вот что мы готовы предложить.

– Ну, мистер Мурхауз, прошу меня извинить, мне еще нужно подготовить кое-какие речи… Мне очень поправилась эта наша встреча. Дик, когда будете в Вашингтоне, приходите на обед. Нам вас так не хватает на наших дружеских обедах… До свиданья, Джоэл, увидимся завтра.

Слуга Джи Даблъю держал перед сенатором его пальто с меховой подкладкой.

– Мистер Бингхэм, – сказал Джи Даблъю, – очень общественный по своей природе человек, сенатор, и он готов пожертвовать довольно значительной суммой денег.

– Ему ничего другого не остается, – ответил сенатор.

Как только за сенатором Планетом закрылись двери, все замолчали. Дик налил себе в стакан арманьяка.

– Ну, мистеру Бингхэму не о чем особенно беспокоиться, – нарушил молчание полковник Хадсон, – но все это будет стоить ему кучи денег. Боуви с друзьями пытаются поднять свои ставки. Знаете, я всех их вижу насквозь… Не зря же я провел в этом городе целых пятнадцать лет.

– Как унизительно, как абсурдно, если законному бизнесу приходится прибегать к таким постыдным методам, – сказал Джи Даблъю.

– Да, вы правы, Джи Даблъю, именно эти слова я только что хотел произнести, но вы меня опередили… Если хотите знать мое мнение, то нам в нашей стране нужен сильный человек, чтобы послать куда подальше всех этих политиканов… Неужели вы считаете, что я их не знаю? Но этот наш небольшой обед не прошел даром… Вы представляете собой новый элемент в возникшей ситуации. Атмосфера становится более достойной, знаете ли. Ну, до свиданья.

Джи Даблъю, бледный как полотно, стоя протягивал ему руку.

– Ну, мне пора бежать, – сказал полковник Хадсон. – Можете заверить своего клиента, что этот законопроект не пройдет… Выспитесь хорошенько, мистер Мурхауз. Всего хорошего, капитан Севедж…

Полковник Хадсон обеими руками радушно похлопал по плечам одновременно Джи Даблъю и Дика. Пожевывая кончик сигары, он, выходя из двери, широко им улыбнулся на прощание, оставив за собой голубоватые колечки дыма.

Дик повернулся к Джи Даблъю. Тот тяжело опустился на красный плюшевый стул.

– Как вы себя чувствуете, Джи Даблъю? Все в порядке? – озабоченно спросил Дик.

– Легкое несварение, – ответил он слабым голосом, цепляясь обеими руками за подлокотники стула. Лицо его исказилось от боли.

– Думаю, нам лучше сейчас лечь и немного поспать, – сказал Дик. – Может, пригласить завтра утром доктора? Пусть вас посмотрят, Джи Даблъю.

– Ладно, будетвидно. Спокойной ночи, – с трудом ответил Джи Даблъю, закрывая глаза.

Дик скоро заснул, но вскоре его разбудил стук в дверь. Он прошлепал босыми ногами к двери. Перед ним стоял. Мортон, старый слуга-кокни Джи Даблъю.

– Простите, сэр, что разбудил вас. Я очень боюсь за мистера Мурхауза. Его ужасно мучает острая боль, сэр… Как бы не сердечный приступ. Там у него доктор Глисон…

Наспех набросив свой фиолетовый шелковый халат, Дик выбежал в гостиную номера. Там стоял доктор, седовласый человек с седыми усами, с впечатляющими властными манерами.

– Это мистер Севедж, – представил его врачу слуга.

– Мистеру Мурхаузу нужно несколько дней соблюдать полный покой, – сказал врач, свирепо глядя ему прямо в глаза. – Легкий приступ стенокардии… на этот раз все не очень серьезно, но ему нужен продолжительный отдых в течение двух-трех месяцев. Постарайтесь завтра его уговорить. Насколько я понимаю, вы, мистер Севедж, его партнер по бизнесу?

– Я один из его сотрудников, – густо покраснел Дик.

– Ну, снимите с его плеч как можно больше нагрузки.

Дик кивнул. Он вернулся в спальню, снова лег, но так и не сомкнул глаза всю ночь.

Утром, когда Дик пришел к боссу, Джи Даблъю сидел в постели, откинувшись на подушки. Бледное как полотно, помятое лицо, фиолетовые круги под глазами.

– Дик, я на самом деле испугался, – признался он.

Голос у него был тихий, дрожащий. Дик чувствовал, как слезы подступают к глазам.

– Ну а что уж говорить о нас?

– Знаете ли, Дик, мне придется передать все эти дела с Бингхэмом и кое-какие другие вам, переложить этот груз на ваши плечи… Я подумывал о том, не изменить ли мне всю структуру фирмы. Что вы скажете о такой вот компании – «Мурхауз, Грисколм и Севедж»?

– Мне кажется, нельзя менять вывеску. В любом случае имя Дж. Уорда Мурхауза – это не компания, это общенациональный институт.

Голос у Джи Даблъю немного окреп. Он постоянно откашливался.

– Думаю, вы правы, Дик, – сказал он. – Мне нужно как можно дольше продержаться, чтобы помочь моим детям взять верный старт в жизни.