Большие мелочи (СИ)

Он был счастлив, но вопрос, его ли это большая любовь даже и не мелькал. Не вспыхнул яркой вывеской он и тогда, когда в конце февраля Милу увозила скорая с приступом острого живота. Всю ночь он просидел в приемном покое, не желая возвращаться в опустевшую квартиру, и думал. Думал вовсе не о том, что любит девушку, лежащую в данный момент на операционном столе, не о том, что его жизнь без нее сера и безынтересна, не о том, как много места она заняла в ней за столь ничтожный срок. Он думал: еще час-полтора и его заверят, что все в порядке и она поправится, а когда ее переведут в палату, он тут же отправится домой, соберет сумку. Туда он положит электронную книгу и ее планшет, махровый халат, без которого она не мыслила уютного вечера или выходного дня, расческу и маленькую косметичку, не покидавшую ее сумочку, а также ее любимые духи. Да, сейчас ей незачем пользоваться ими, но Милана всегда говорила, что обожает их запах, он делает ее уверенной и довольной. Это то, что ей скоро будет очень нужно. Думал, что позвонит ее родителям, расскажет обо всем, попросит не беспокоиться и не паниковать: он ведь рядом, позаботится о ней.

Когда осунувшаяся Милана, выписавшись из больницы, зашла в квартиру, ее ждал не только идеальный порядок. На журнальном столике стоял робот-слон. Конечно же, не такой большой, как на той памятной выставке, модель была много меньше, проще, дешевле…

- Собрал его сам, пока тебя не было. У тебя теперь есть персональный слоник, как ты с детства мечтала, - пояснил Никита, заглядывая в повлажневшие глубокие глаза девушки.

Мила, всхлипнув, крепко обняла его, практически повиснув на нем, прохладные руки хватались за шею. Никита в ответ осторожно прижал ее к себе, уткнулся носом в макушку и почувствовал: вот теперь наконец-то все хорошо, он действительно вернулся домой.

Следующие две недели Милана поправлялась дома. Кажется, перенесенная болезнь и испытания, связанные с ней, неуловимо изменили ее, изменили и самого Никиту…

Как-то вечером, вернувшись с работы, он застал удивившую его картину. Его всегда подвижная и непоседливая Мила сидела, откинувшись в кресле, поджав под себя ноги, и держала на коленях мохеровый шарфик, в который было что-то завернуто. При более внимательном рассмотрении оказалось, что это не что-то, а кто-то. Никита тихо присел рядом на корточки: в складках шарфа пряталась крошечная плоская рыжая мордочка, венчали ее какие-то игрушечные и комичные ушки. Этот кто-то спал так крепко и сладко, вцепившись длинными острыми иголочками-коготками в пальцы девушки, что приход хозяина его нисколько не побеспокоил.

Никита поднял голову и посмотрел на Милу. Та встретила его взгляд с необычными для нее уязвимостью и серьезностью, в глубине глаз – множество эмоций: решимость, грусть, вопрос. Наконец Милана шепотом заговорила:

- Ему две недели отроду. Представь, сегодня в дверь позвонила девочка. Мол, тетенька, возьмите котенка. Кто-то выбросил прямо в ящике из-под фруктов. Совсем крошку. Она троих раздала, а рыженький остался. Никто не берет. А я вижу, котеночек-то едва глаза открыл, орет, пищит, ему кошка пока нужна, а не хозяева. Поначалу брать не хотела, тут ведь за тобой последнее слово. А потом… Знаешь, у него такой вид был потерянный, жалкий, несчастный. Он ведь погибнет, если о нем не позаботиться. Замерзнет. Такой крошка… В общем, я и взяла его. Прости, струсила тебе позвонить и все объяснить, - закончила опасливо и сконфуженно.

- Ничего, все в порядке, - так же шепотом ответил Никита и ободряюще улыбнулся девушке. Милана в ответ тоже просияла улыбкой и свободной рукой ласково коснулась его щеки, погладила и уже увереннее сбивчиво продолжила:

- Этот малыш с моих рук не слезает. Чуть отпущу, тут же пищит, зовет. Устроила серф по интернету, узнала, как его кормить и чем, что ему нужно.

- И что ему нужно?

- Ну-у… Лакать он пока не умеет, есть тоже. Я напоила его разведенными теплыми сливками. Которые, кстати, закончились… Поила через пипетку, та еще морока. В идеале, конечно, ему нужна специальная смесь, которая продается в зоомагазине. Но, знаешь, некоторые говорят, что можно и простую «Малютку» разводить.

Взъерошив волосы, Никита поднялся на ноги и, наклонившись, оперевшись на подлокотники кресла, неторопливо поцеловал Милану в губы, затем поймал ее озабоченный, ожидающий взгляд. От нее пахло сливками, теплом, домом и он понял: все правильно, все идет так, как надо.

- Пойду я тогда в магазин. Кроме «Малютки» и сливок, миски, лотка и наполнителя надо еще что-нибудь купить?

Мгновение Милана смотрела на него горящими восторженными глазами, а потом порывисто обняла одной рукой, притягивая ближе, едва не свалив его на себя, и зашептала куда-то в шею, обжигая дыханием:

- Ты у меня самый лучший!

Уже когда Никита выходил из комнаты, с кресла донесся печальный вопрос:

- Мы ведь можем оставить его навсегда?

Обернувшись, он с нежностью улыбнулся ей:

- Навсегда вряд ли, но на ближайшие лет пятнадцать можем.

Мила вскинула вверх сжатый кулачок, вспыхнув счастливой улыбкой.