Большие различия

– Мне на первом ярусе, знаешь ли, комфортнее. Тут осталась ещё настоящая жизнь. Когда я разрабатывал вакцину бессмертия, я надеялся справиться с главной проблемой человечества. Но главная проблема – вовсе не смертность. Главная проблема – глупость и несправедливость. Я хотел построить идеальный мир. Но своими руками построил ад на Земле. Игорёк, настало время исправлять ошибки. Выключи энергетическое поле вокруг клиники. Все желающие должны получать вакцину бессмертия, не только жители высоких этажей.

– Это невозможно!

Сергей вынул из потрёпанного кармана пистолет.

– Кто пропустил его с оружием?

Сергей подставил дуло к виску.

– Игорёк, ты достиг всего, чего желал, хотя всегда был бездарем. А я был гением, и вот он я, стою возле тебя, облачённый в лохмотья. Игорёк, но даже твоя карьеристская подлая душонка должна быть в курсе. Как много дров мы наломали. Мы должны изменить этот мир.

– Ты уже его изменил. Людей теперь так много, что многим приходится выбивать себе место под солнцем на самых высоких этажах. Ты хочешь, чтобы никто не умирал? Но этого не будет! И можешь не угрожать мне пистолетом у своего виска. Мне никогда не позволят выполнить этот твой приказ. Бедные должны умирать. А кто успел накопить денежек, может продолжить жить. Всё по теории эволюции.

– Богатые бессмертны. Как же бедняки должны получать возможность заработать деньги на вакцину?

– Это их проблемы.

Сергей разрыдался. А затем выстрелил себе в висок.

И с ним погибла и формула вечной жизни. Конечно, на несколько столетий хватило порций вакцины – но только для избранных. Той вакцины, которую Сергей Бессмертный синтезировал в расчёте на всё население Земли времени его молодости.

А позже человечество накрыла настоящая эпидемия синдрома Тифона. Точнее, эта эпидемия коснулась только верхних ярусов.

Жители асфальта успевали родиться, жениться, родить детей и умереть, и так сменяли несколько поколений. А жители вершин превратились в полуживые мумии, ожидающих, что однажды снова найдут лекарство от старости. Поэтому они не торопились уступать свои богатства грядущим поколениям.

Василёк

Собрались парубки с девчатами обряд по традиции справлять. Солнце высоко, но коли не успеешь до заката перед Пятидесятницей всё сделать, того и гляди, встанут усопшие из могил, станут люд пугать и детей малых поедать. Дары предкам положили на могилки, кто чем богат: яйца, каравай или картошка варёная. И мяту с мать-и-мачехой не забыли положить. Коли забудешь – быть беде. Вспомнят деды и прадеды, что жили на земле когда-то.

Кто постарше, остались, вспоминать былые дни, поминать пращуров. А молодёжь собралась у берёзы. Украсили лентами да цветами, хоровод водят, песни поют. Пахнет – благодать! – лесными травами да цветами.

– А давайте сожжём русалку? – предложил Матвей.

– Давай! Давай! – кричали дружно девки.

Сплели чучело из берёзовых ветвей. Матвей с Пилипом несут, а девки песни поют:

Ой, да не сплести ль венок,

Да из ромашек-васильков,

Не снести ли в теремок,

Чтоб прибавил мне годков?

Вбили кол в землю, и привязали чучело в поле.

– Что мы сделаем с девой речною? – крикнул Матвей.

– Сжечь её! – сказала Арина.

– Да разве можно, в ней же душа утопленника, – сказал Пилип. Поделились на половину, как и каждый год. Одни защищают чучело, хоровод ведут вокруг дочки Водяного, а другие подбегают, кривляются, чтоб напугать нечисть. Потом подожгли, дым пошёл по полю вольному.

Все веселятся, песни поют. Парубки горилку попивают, анекдоты рассказывают. Девчата сгрудились неподалёку, через венок пепел сыпят, на суженных гадают.

Одному Василию не до радости. За что они так ненавидят деву речную? Что она им плохого сделала? Он повстречал её на прошлой неделе – отличная баба! Добрая, красивая, глаз не отведёшь. Песни ему пела и звала за собою.

– Поплыли, Василёк! В моём царстве всегда тепло, нет зимы. Вдоволь мяса и хлебов.

– Прости, но у меня матушка больная, как я её брошу…

Нет у русалки вовсе хвоста, обычная девушка, только красивее и милее всех, что на селе живут. «Вот ведь дурак! Такую бабу прошляпил!» – корил себя Василий. Пока люд веселился, он пошёл потихоньку в направлении реки. Идти недолго – и версты нет.

Нырнул Василий в реку Бурную, чтобы переплыть на другой берег. В прошлый раз он повстречал Наяду. Бродил Василий час, другой, третий. Вот уж и солнышко хочет искупаться в реке, довольно окрашивает небеса, как художник рисует на холсте разноцветными красками.

Наступила ночь, острый серп месяца рассыпал по тёмному покрывалу пригоршню звёзд. Василёк почти задремал, как гладь речная покрылась рябью. Вышла она, в венке из берёзовых ветвей.

– Здравствуй, Наяда!

– Здравствуй, Василёк. Зачем пожаловал?

– Люблю я тебя. Всем сердцем, понимаешь? Жить не могу без тебя. Ты мне предлагала в твоё царство давеча поплыть. Готов я. Возьми меня к себе. Знаю я, никто не ворочается оттуда, да не нужно мне возвращаться. Буду жить с тобою до скончания веков.

– Любишь, говоришь? А кто чучело русалки во поле сжигал, кто песни пел и хороводы водил?