Большое собрание мистических историй в одном томе

Не знало сердце боли,В оковах страсть дремала,Но сила злобной волиБезумье расковала.Спасти из плена хочет;Литавры загремели,И слышно, как хохочетЗвук трубный и грохочет,И флейты вдруг запели,И звуки запестрели,Пронзительно свистя,Под переливные скрипок трелиВ вихре безумном летя,Дикой волной прошумелиИ дерзким насильем своим тишину одолели.Куда мы полетели?

Зачем хороводом маскиНесутся в буйной пляске?Мчит мимо. Сверкает зала,Уносит нас шум карнавалаИ сердца робкого полет;О! звонче звените,О! громче гремите,Цимбалы и дудки! Пусть боль замрет,Все смех захлестнет!Твой нежный лик зовет меня,Улыбкой, блеском глаз маня,Ко мне! тебя схвачу я,Умчу и отпущу я:Я знаю, сгинет красота,Замолкнут милые уста.Ты жертва смерти злой.

Зачем, скелет, меня зовешь?Не плачу с дрожью и с тоской,Что нынче, завтра ты умрешь.В земной юдолиЧто значат боли?Я живу и парю в хороводе – ты мимо плывешь.Глядишь, любя! Люблю тебя!Ах! Скорбь и страх изменыКрадутся к нам за стены,И боль в слезах, а горький стонСо всех сторонТебя сковали.Мы без печалиВстречаем смерть и гнет тревог.Что значит страх? Что значит рок?Пожали

Мы руки, спеша,Как ты хороша!Я бросился вспять, ты мчишься вперед —И отчаянье сладость дает.Где мы ликовали,Где все – упоенье,Родилось презреньеИ горечи яд;О, время услад!Тебя презираюИ ту выбираюНевестой своей;Другая ж смелейГлядит на меня:«Так это твоя?»Мы все ураганом

Несемся и канемИз жизни в туман;Нет жизни, нет счастья,Нет в мире участья,Все – смерть и обман.Внизу ж на просторе,Под цветом полей,Мучительней горе,Тоска тяжелей.Так громче, цимбалы! Литавры, пьяней!Гудите, ревите, рожки, веселей!Шумите, гремите бодрей, горячей!Нет жизни, нет счастья,Нет в сердце участья,Ликуя, уносимся в бездну теней!

Он умолк и встал у окошка. И вот напротив появилась она – такая прекрасная, какой он еще никогда не видал ее; распущенные каштановые волосы рассыпались волнами, игриво и своенравно завиваясь в локоны вокруг белоснежной шеи; она была почти раздета и, казалось, перед отходом ко сну в позднее ночное время хотела еще исполнить какие-то домашние работы, ибо она поставила по свече в двух углах комнаты, поправила скатерть на столе и удалилась. Эмиль был еще погружен в сладкие грезы и возвращался мыслями к образу своей возлюбленной, когда по комнате, к его ужасу, прошла отвратительная красная старуха; на ее голове и груди жутко поблескивало золото, отражая огни свечей. Через миг она исчезла. Мог ли он верить своим глазам? Не было ли то ночное наважденье, которое призрачно промелькнуло перед ним, порождением собственной его фантазии?