Большой подлог, или Краткий курс фальсификации истории

Но эта черта крестьянского сознания имела и свою скверную сторону. К числу недоступных крестьянскому пониманию абстракций относилось и право, которое они были склонны смешивать с обычаем или со здравым смыслом. Они не понимали законоправия. Русское обычное право, которым руководствовались сельские общины, считало признание обвиняемого самым убедительным доказательством его вины. В созданных в 1860-х гг. волостных судах, предназначенных для разбора гражданских дел и управляемых самими крестьянами, единственным доказательством в большинстве случаев было признание подсудимого(курсив мой. — И.Ш.) Это поможет и на «процессы 1930-х годов» смотреть без помощи дьявольщины, мистики или конспирологических окуляров).

— Крестьянин терпеть не мог формальностей и официальных процедур и был не в состоянии разобраться в абстрактных принципах права и государственного управления, вследствие чего он мало подходил для какого-либо политического строя, кроме авторитарного…

— Он верил, что царь знает его лично, и постучись он в двери Зимнего дворца, его тепло примут и не только выслушают, но и вникнут в его жалобы до самой мелкой детали. Именно в силу этого патриархального мировосприятия мужик проявлял по отношению к своему государю такую фамильярность, которой, категорически не было места в Западной Европе. Во время своих поездок по России с Екатериной Великой граф де Сегур (de Segur) с удивлением отметил, насколько непринужденно простые селяне беседовали со своей императрицей».

Я добавлю к сказанному Пайпсом и тот известный факт, что только крестьяне говорили царю — «ты». Нельзя даже вообразить — ухо режет, беседу с монархом крестьянина, обращающегося: «Вы, царь…».

Надеюсь, перечитав, с моими минимальными комментариями, «русофоба» Пайпса, вы не просто отдохнули от настоящих современных клевет, бжезинсинуаций, но и мимоходом выяснили кое-что. Например, кто первый запустил в публику уравнение « крепостничество = рабство».

И тщательное Пайпсово расследование: « Антикрепостническая литература принадлежавшая перу взращенных в западном духе авторов, сделала эту аналогию общим местом, а от них она была усвоена русской и западной мыслью

» — поможет понять и ближайшие к нам, буквально сегодняшние события, с перечисления которых и начиналась эта книга.

«Переоценка роли СССР во Второй мировой войне» — феномен тут в том, что даже и в самый разгар холодной войны, в Карибские, Берлинские кризисы, сопровождавшиеся просто бешеной пропагандистской «артподготовкой» — таких попыток не было!

Наталья Нарочницкая как-то в нашей беседе указала, как на прецедент — на книги немецкого историка Эрнста Нольте, который писал о фашистских явлениях, возникших на волне погрома Первой мировой войны, разрушении традиционного общества почти во всех странах Европы.

Моя книга в общем-то и прослеживает дальнейший процесс размазывания исторической вины. Когда следующим шагом стали публикации уже из нашей страны, о преимущественной вине СССР.

Такая вырисовывается изящная «трехходовка»:

1. Виноват германский фашизм!

2. Нет, мы все виноваты! Во всей Европе были « фашистские явления».

3. Нет, виноват СССР — его фашистские явления были самыми фашистскими.

Именно внутренний наш кризис, (и, как одно из проявлений, «коротичизм» в публицистике)… запустил этот процесс, зашедший вплоть до приравнения СССР к гитлеровской Германии в пасешной резолюции 2009 года.

Глава 7

ПЕРВАЯ ОСТАНОВКА — ГРУЗИЯ

Этот, возможно, несколько легкомысленный образ возникает перед мысленным взором, когда задумываешься о процессах протекавших последние лет 20 вдоль российских границ на гигантской дуге от Финляндии до Грузии. Процессы эти определенно связаны с неким лихорадочным строительством, потому и получившиеся результаты я сравнил с широко известным термином современного офисного обустройства. Суть которого: приставленный, привешенный на консолях, рейках новый гипскартонный контур, скрывающий хитросплетения кабелей, шлангов, или, бывает, каких-то архитектурных погрешностей, некрасивостей. «Фальшивый», хрупкий — впереди истинного, капитального, закрывая его. Корень «фальш», в этом, архитектурном случае не несет каких-либо осуждающих отрицательных коннотаций, столь же нейтрален как, например «плинтус». Однако он хорошо сопрягается со сквозным понятием всей этой книги. Фальсификация истории — как подвернувшийся конструкционный элемент (или один из элементов), в строительстве грозди новых государств по российскому периметру. «Фальш-история» — как материал для «фальш-стен».