Большой. Злой. Небритый

Точно знала — спальня запирается на замок. Мне бы только в неё попасть… Если предположить, что у меня будет полминуты, прежде чем некоторые вышибут дверь, я успею набрать полицию. Я быстрая и шустрая.

Когда не сонная.

Но сейчас в моей крови играл адреналин. Он мне в помощь.

— Даже не думай. Поймаю.

От холодного, грозного тона меня бросило в холод.

Что не слово, то скрытая угроза.

Поймает он… А это уже попахивает физическим насилием.

Как бы я ни пыжилась, как бы ни ерепенилась, исход один — надо договариваться. Дать возможность сказать ему то, зачем он пришел, а потом послать далеко и подальше. Без обратного адресата.

Я посмотрела на незнакомца, вложив во взгляд всё недовольство и гнев, что зародились в моей душе.

Сама виновата. Нечего открывать дверь, кому не попадя.

— Что вам от меня надо?

— Чтобы ты меня выслушала и приняла правильное решение.

— Правильное, то есть выгодное вам.

— Совершенно верно.

Честно, не знала, что делать дальше. Нет, знала, но мои варианты дальнейшего времяпровождения точно не совпадали с тем, что надумал небритый гость.

Вздохнула.

— Я подумала, что вы пришли к сестре. Это её квартира.

— Да, подаренная любовником.

А вот это говорить ему точно не стоило.

Не важно, что я порой думала о поведении своей Ритульки, и как мы ссорились по этому поводу, тем не менее, я всегда готова была перегрызть горло любому, кто её задевал. Она, кстати, тоже.

Мы близнецы. В полном значении этого слова.

Сейчас, уже с возрастом — а нам по двадцать пять — наши чувства и эмоции в отношении друг друга немного притупились. Мы уже не так остро чувствуем боль, негодование, радость друг друга. Не носим одинаковые вещи. Не просим маму заплести обеим одну и ту же модель косички. И размер ноги у нас разный. Пожалуй, это единственное различие между нами. Да грудь. У меня побольше. Но кто нас не знает или видит редко, даже не заметит. Ещё с возрастом и из-за постоянной работы, требующей сосредоточенности, а так же любви к чтению, у меня стало портиться зрение. Хотя врачи выдвигали мысль, что зрение ухудшалось из-за травмы, полученной в детстве. Я неудачно упала. Мы весело проводили время на долгострое, исследовали позабытую всеми стройку, и я поскользнулась. Упала очень неудачно. Или, напротив, очень удачно. Голову тогда сильно повредила, но, опять же по словам врачей, я родилась в рубашке, потому что моя головушка приземлилась рядом с торчащей из фундамента арматурой. Несколько сантиметров, и меня бы уже не было. Рита жила со мной вместе в палате. Отказывалась уходить. Ругалась с врачами, даже бросалась на них, и одного укусила. Дети… Врачи пошли навстречу, оформили и её по больничному листу, выделив койку рядом со мной. Рита ухаживала наравне со взрослыми.

Она у меня молодец.

Мы всегда дружны. Всегда вместе.

Естественно, выросли, и у каждой из нас появились свои предпочтения. Не сразу, лет с шестнадцати. Я подалась в художники-иллюстраторы, Ритулька — в экономику. Закончила МГУ с красным дипломом. А то, что мужчины слетались на её жизненную энергию, оптимизм, красоту и умение преподнести себя в нужном образе… Кто же тут виноват? Рита никогда не была вертихвосткой. У неё на первом месте — карьера и успешный бизнес. То, что в число её поклонников входили только богатые и успешные люди, тут я ничего не могу сказать. Каждому своё. За счет мужчин она точно не жила и не относилась к числу содержанок, которых, кроме шмоток и развлечений, ничего не интересовало.

Когда я узнала про квартиру, пришла в тихий ужас.

— Ритуль, я даже спрашивать не буду, сколько она стоит.

Сестра по-доброму рассмеялась.

— Вот и не спрашивай.

— До хрена.

— Больше.

— И ты приняла подарок.

Рита пожала плечами.

— Если дарят, зачем отказываться? Кстати, квартиру мне подарили не за постельные услуги, хотя девяносто девять процентов наших знакомых так думают.

— А за что? — мне тоже стало интересно.

— Я разработала одну схему, которая принесла товарищу кучу бабла. Так что можно сказать это моя доля.

— Но выглядит иначе.

Сестра пожала плечами.

— Кто как хочет, так и думает. Человек не мог официально выделить в фирме мне такую сумму. Пришлось изворачиваться.

— Но ты с ним встречалась.

— Правильно! — тут Ритулька ткнула в меня пальцем. — Мы уже расстались.

— Сумасшедшая.

— Такая же, как и ты.

Я её любила. Она меня тоже. И кто бы что ни говорил про неё, про меня, про нас, мы — единое целое. Таковым и останемся.

Между нами не существовало тайн. Небольшие секреты, но у кого их не бывает? Это логично.

Поэтому я сразу же бросилась на защиту Ритульки:

— Не смейте её оскорблять! Не ваше дело, кто кому дарит и что!

— Не моё. Пока не касается моей семьи, — ответили мне в тон.

— Приобретение этой квартиры касается непосредственно вас или вашей семьи? — я вздернула подбородок кверху.

— Пока нет.

— Вот пока тогда ничего и не стоит говорить!

Он прищурил глаза, и у меня по спине побежал холодок.

— Не буду.

Я перевела дыхание.

— Что вам от меня надо?

— Может, хотя бы предложишь присесть?

Он издевается?

Я покачала головой.

— Нет. Чем неудобнее вам будет со мной общаться, тем быстрее вы покинете квартиру и оставите меня в покое.