Бомба для Гейдриха

«Были привлечены все возможные и доступные вспомогательные средства... но это не дало нам никаких новых точек опоры. Сравнительно широкий круг людей из чешского населения, который, как это позднее выяснилось, мог бы дать показания относительно предметов, обнаруженных на месте покушения, хранил молчание».

Перо явно выкручивалось, когда нужно было объяснить неудачи. Не правда ли: ведь даже самые знаменитые специалисты-криминалисты, самые жестокие следователи и многочисленнейшие преследователи могут оказаться беспомощными — пусть даже существуют самоочевидные следы, — если они не имеют правдивых показаний простых людей. Огромный детективный аппарат и все «вспомогательные средства» работали на холостом ходу.

Документы о «большой облаве» свидетельствуют, что было задержано 13119 человек. В первые же июньские дни за так называемое «одобрение покушения» расстрелян 231 человек, за сокрытие оружия — 42, за связи с заграницей и «укрывательство врагов империи» — 343, за несообщение места жительства — 77. Эти цифры в дальнейшем значительно возросли. Однако и они не были полными, так как одни донесения не дошли, другие не сохранились, а иные и вообще не были написаны. В условиях военного времени любой вооруженный оккупант мог убить любого штатского, вызывал ли последний подозрение или нет. Чрезвычайное положение — удобное оправдание для произвола, если рассмотрение мнимых провинностей зависит исключительно от того, кто стреляет.

Группенфюрер СС Франк позднее отразил эту мысль в приказе:

«Предписываю в служебное и неслужебное время обязательно и немедленно применять огнестрельное оружие при малейшем подозрении на оскорбительное отношение со стороны чеха либо при малейшем сопротивлении при аресте. Лучше десять чехов мертвых, чем один оскорбленный или раненый немец!»

Время Гейдриха — это время заряженных пистолетов, чья боевая пружина подрагивает от напряжения, хотя сам Гейдрих может лишь бессильно лежать, ожидая прихода смерти. Потому что для этого вовсе не должен напрягаться его палец, который еще лежит на спусковом крючке; пружину пистолета приводят в движение другие, не менее квалифицированные, не менее исполнительные и не менее одержимые жаждой злодеяний, им все равно, в кого попадет пуля.

Попадает она все же не в тех, кто встречается в С. за выпивкой, и не в тех, у которых все в ажуре, потому что они с педантичной добросовестностью выполняют все требования оккупантов. Пуля попадает прежде всего в того, кто восстает против оккупационных порядков и борется с ними. В того, кого ночные облавы вынуждают покинуть конспиративную квартиру. Ян Зика был не единственной жертвой, его предвидение о том, что после покушения условия для нелегальной деятельности ухудшатся еще более, подтвердились не только на нем одном. Борцы-подпольщики должны были в ту пору скрываться, большей частью за городом, так как знали, что смерть угрожает каждой семье, которая предоставит им кров. Но и за городом они должны были постоянно убегать от патрулей с полицейскими собаками и прожекторами.

Коммунистическая организация также понесла в ту пору большие потери, погибло много прекрасных людей. Во время проверки в трамвае столкнулся лицом к лицу с врагом товарищ Ян Покорный, который был введен в подпольный Центральный Комитет КП Чехословакии после ареста Юлиуса Фучика. Он выскочил на полном ходу из вагона и пытался скрыться, но был ранен и арестован. В поле у Панкрацкого кладбища преследователи схватили еще одного члена Центрального Комитета — товарища Цирила Шумберу, который обеспечивал нелегальное издание «Руде право». Гестаповцы, которые его выследили, проникли и в тайную партийную типографию в Либни. Двум товарищам — печатникам едва удалось скрыться: они спрятались под стружками. Жертвой облав стал также и другой член ЦК — товарищ Ян Черны.

Ценой неимоверных усилий удалось избежать смерти лишь немногим. Не имея ни минуты покоя, им приходилось перебегать с места на место. Все связи были нарушены. Не раз вынужденные покинуть убежища, они жили в условиях, которые сегодня просто трудно себе представить. Некоторые из них, как, например, товарищ Молак, скрывались довольно долгое время в сточных каналах. Товарищ Аксамит провел несколько дней в норе под курятником. Другие голодающие изгнанники, которые не знали дня, часа и даже минуты покоя, укрывались в Крчском лесу, спали в машинах, на которых вывозят золу.