Бомба для монополии

Он нашел их. В слабом свете Паркер мог видеть, что штаны Гудалла были спущены до колен и его большой белый зад раскачивается над ней. Она стояла на одной голой ноге, обхватив его другой, а ее ногти вонзались в его ягодицы. Паркер удивился, что она сделала со своими штанами, ботинками и носками. Покачивание ускорилось, и затем она неожиданно вскрикнула, и тогда он тоже крикнул, негромко — но это был крик.

— Джеронимо!

Ее голова наклонилась вперед, и подбородок коснулся его плеча.

Она посмотрела на Паркера и хихикнула.

— Он сказал «пожалуйста» именно так, как был должен сказать.

— Врунья, — сказал Гудалл, не поворачивая головы. — Это ты сказала «пожалуйста».

Она снова хихикнула.

— Ну ладно, мы оба это сказали.

Паркер развернулся и пошел назад, злой и униженный.

18

— Хай, Джек.

— Хай, Тим. Рад тебя видеть.

Джек Глеу протолкался сквозь толпу и похлопал Гудалла по плечу. Вокруг них не мгновение закрутилась толчея — туристы, в основном американцы, и крестьянки, одетые в черное, одна даже с живой белой курицей, которую она несла в коричневой руке за связанные желтые лапы. Толпа постепенно расползлась по пыльной главной улице Лос-Чилоса.

— Встречай банду. По крайней мере, мою часть.

Гудалл разглядывал их одного за другим. Первый — высокий, похожий на испанца парень, очень смуглый от загара, а не от природы, тонкий, с костлявыми руками и ногами.

— Тони Монтальбан. Бывший Испанский Иностранный Легион.

Тонкое лицо Монтальбана, с длинным острым носом, имело меланхолическое выражение. «Ему бы еще эспаньолку, — подумал Гудалл, — и будет выглядеть как тот сумасшедший рыцарь, Дон-Как-его-там». Рукопожатие испанца было долгим и выразительным и сопровождалось похлопыванием по плечу Гудалла. В какой-то миг Гудалл даже подумал, уж не собирается ли тот еще и поцеловаться.

— Билл Айнгер и Колин Уинтл. Я знаю, что они выглядят как родные братья, но они двоюродные. Беннет взял их из центра малолетних правонарушителей у Гарета в Уэльсе. Пытался уговорить Гарета присоединиться к нам, но тот не захотел.

— Так вы не солдаты?

Колин усмехнулся ему.

— Нет еще, мистер Гудалл. Но собираемся.

Короткое, но твердое рукопожатие.

— Увидим. Только называйте меня сержант или Тим.

«Тощие, голодные и крепкие, — подумал он, — отлично. Но, Господи Боже мой, слишком уж молодые».

— О'кей. Берите свои вещи. Надеюсь, вы едете налегке, поскольку багажника у наших колес нет.

Он показал через широкую жаркую замусоренную улицу на джип. Автобус рычал, испуская дизельные пары. Он уже разворачивался и должен был пересечь улицу и подъехать туда, где уже собралась очередь крестьян и туристов, направляющихся назад в Сан-Хосе. Гудалл и Глеу отделились от остальных.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Тим.

— И правильно делаешь.

— За нами идут несколько хороших ребят.

— Если они не окажутся лучше этих, мы будем в дерьме по уши. Даже глубже, чем я думал.

Он подхватил спутника под локоть и почти повел его через улицу.

— Так или иначе, Джек, что тебя-то привело? Я понял, ты оставил такие дела.

— Так и есть, Тим. Но ты знаешь, как это бывает. Я не могу принять то, во что превратилась эта хренова Англия.

Это касалось не только скошенных георгинов. Это касалось правительства, которое грабит тебя не глядя, а потом повышает налоги после того, как поклялось этого не делать, футбольной команды, которая стала на треть черной, но по-прежнему проигрывала, и холодной мокрой погоды. Не в последнюю очередь это касалось толстой сквернословящей комедиантки с телевидения, которая ввела его в долги, и того, что жена не давала ему развода. К этому добавлялась перспектива захиреть, как замерзшая роза, и никакой весны впереди.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, дружище.

Айнгер и Уинтл уже сидели в джипе на заднем сиденье с ломтями дыни в руках, и их перемазанные соком лица расплывались в широких улыбках. Монтальбан купил дыню на остановке и теперь со знанием дела учил их как надо выбирать.

«Хорошо», — подумал Гудалл. Он уселся на водительское место, Джек рядом с ним.

— Когда-то и я был таким, — сказал он.

Гудалл повернулся, глянул через плечо, поймал взгляд одного из улыбающихся бирмингемцев. Он так и не был уверен, кто из них кто.

— Если вам после дыни захочется кое-куда, я не виноват, — сказал он.

Он объехал тяжело нагруженного осла и посигналил оборванцу, который ехал на нем, приставив указательные пальцы к макушке.

Вторая группа, состоявшая из Джеффа Эриксона, гуркхов Билла и Бена и Хулиана Санчеса, прибыла ближе к вечеру. Ночь опустилась над верандой старой «финки», прежде чем они принялись за свою свинину, фасоль и тортильи. Когда Дита, на сей раз с минимальной помощью, убрала со стола, Паркер собрал их вместе. Теперь у них было электричество, провод шел от генератора на холме, и еще были гамаки. Всю вторую половину дня Айнгер и Уинтл развешивали их как следует.

— Парни, я думаю, что могу сказать вам, какого рода предприятие ждет нас в ближайшие два дня...

Паркер оглядел их. Они сидели тихо и внимательно слушали. Два испанца стояли позади и курили сигареты с черным табаком.