Бомба для монополии

Что он тогда сказал? «Из них выходят плохие защитники, они не любят месяцами сидеть и протирать штаны, и они не приемлют скучной гарнизонной дисциплины». Что-то вроде этого. «Они расквартированы в деревне в двух километрах оттуда, и только пятнадцать или двадцать находятся на месте одновременно...» Чего он не принял во внимание, поскольку не представлял себя на месте начальника гарнизона, или помня собственную подготовку, так это то, что гарнизон использовал каждый свободный час на возведение и совершенствование своих укреплений.

Был и еще один, последний фактор, с которым он не сталкивался, но знал, что такое возможно. Фактор, который он скрыл от Гудалла, поскольку именно у него, а не у Гудалла, был бинокль. Аккуратность и порядок во всем, что он видел, овощные грядки — все было его частью.

Он знал, а другие — нет, что по крайней мере часть гарнизона составляли женщины.

Солнечный луч коротко отразился от самолета, как от гелиографа, и как гелиограф, он передал послание. Вы наблюдаете за нами — но и мы наблюдаем за вами. «Я надеюсь, что в результате вы получите солнечную слепоту», — сказал Паркер про себя, представив, как кто-то следит в бинокль за самолетом.

Дуг Харви наклонился к нему:

— Я считаю, они знают о нас. Хочешь, чтобы я уходил?

Конечно, гарнизон о них знал. А откуда же еще могли быть те двое, которых убил Эриксон, как не из этого гарнизона? И снова закралось сомнение: что за хрень была в той коробке?

Когда они вернулись в четвертый, и последний, раз, они могли видеть небольшую группку людей в защитной униформе, собравшуюся возле казарм, чтобы посмотреть на них. Некоторые даже махали руками. Ну хоть «стингером» не целились.

— Пройди так близко, как сможешь, от одной из этих сторожевых вышек. Мне нужно понять, какие факторы здесь задействованы.

— Ладно. Будем надеяться, что не ракеты «земля — воздух». И не М60. Мой самолет — всего лишь старенькая пташка, и чтобы сшибить ее с неба, много не понадобится.

Тем не менее он направил «бивер» вниз еще на тридцать метров и накренил влево. Сторожевая вышка выросла перед ними, затем ушла назад и пропала из виду, но короткого взгляда — фотографии подтвердят это — было довольно. Опоры вышки вырастали из дота, построенного целиком из решеток и мешков с песком. Фигурки на земле и на вышке снова помахали им.

— Я считаю, что некоторые из них — женщины.

— Если так, держи это при себе.

— Я могу понять, — Харви помрачнел. — Женщина должна довести меня до безумной ярости, прежде чем я наведу на нее оружие и нажму на спуск.

Он плавно развернул самолет в том направлении, которое должно было привести их обратно к старой «финке». Паркер злился по многим поводам, и не последним из них был Харви.

— Ты участвовал в воздушных боях, — сказал он австралийцу.

— Откуда ты узнал?

— По тому, как ты управляешь этой машиной. Вьетнам? РААФ летали во Вьетнаме. Сжег напалмом деревушку-другую?

Харви выглядел так же мрачно, как и сурово.

— Я был юнцом. Только-только двадцать. Я верил, когда мне говорили: «Это же просто желтый народец. Не такие, как мы. Не вполне люди».

* * *

«Не вполне люди» собрались в квадратном бараке, по крайней мере те из них, кто «нес ответственность» — именно так они воспринимали себя, а не как старших офицеров. Большинство из них сидели в деревянных креслах вокруг стола. Команданте, сидя в центре, закашлялась, убрала самокрутку и смахнула крошки черного табака со своих тонких оранжевых губ.

— Даниэль?

Смуглый красивый мужчина под тридцать пригладил свои блестящие черные усики, прежде чем заговорить.

— Регистрационный номер. Это «бивер», принадлежащий австралийцу Харви.

— Тот, который опрыскивал поля после нападения пять лет назад?

— Верно.

— А что он делал в этот раз?

— Фотографировал. Вы могли заметить камеру.

Команданте вздохнула.

— Это может нам помочь?

— Реально — нет. Это поможет им. Во многом.

Эстер, негритянка из Брикстона, высказалась обрывочно:

— Мы должны были предусмотреть это...

— Что... и сбить его? У нас больше нет «стингеров». Правительство Чаморро отобрало их у нас.

— Мы могли навести маскировку. Чтобы укрепления выглядели мощнее, чем они есть. Или еще слабее... заманить их в ловушку.

— Сеньора, даже вы не думали об этом до сих пор, так почему же вы ожидаете, что мы будем столь проницательны? О Мануэле и Хуане все еще ничего не известно?

Она взглянула почти в упор на худого старика с белой щетиной на щеках и голове.

— Прошу прощения, Кармелита, но новости есть. Я собирался сказать тебе, но тут появился самолет...

— Ладно... Я думаю, это плохие новости.

— Да. Мы получили подтверждение, что два тела, найденных в Лимоне на пустыре и в гавани, — это они. Полиция тико считает их обычными жертвами Карнавала. За неделю умерли восемь человек, так почему они должны думать иначе? Но это не все.

— Давай дальше.

— Наш источник там проверил комнату, которую они снимали. Все их вещи там, кроме радиосигнальщика. Единственное заключение, к которому мы пришли, — Хуан взял его с собой...

— Зачем бы ему так делать?