Бомба для председателя

Ганс ответил ему устало, ощущая тяжесть во всем теле:

— Они оперировали данными ЮНЕСКО… И они правы, потому что мне им нечего возразить… Правы они, правы — актер, балаганный шут! И не смейте впредь обращаться ко мне с просьбами о выступлении.

Ректор обозлился:

— В таком случае пожертвуйте свое состояние на строительство сиротских приютов и бесплатных клиник! Надо уметь отстаивать позицию! Если вы не научитесь этому, вас сомнут!

— Какая же у меня должна быть позиция? Мне стыдно смотреть им в глаза, профессор, потому что они живут впроголодь, а я катаюсь по миру на своем самолете…

— Ради удовольствия или для дела?!

— У нас дело — одно удовольствие, — ответил Ганс, — оно само катится, мы только успеваем подбирать деньги…

Когда через какое-то мгновение в кабаре врубили красно-зеленые софиты, Исии уже не было.

Дорнброк посмотрел на Роберта Аусбурга, представителя концерна в Азии, и сказал:

— Неплохо бы еще выпить. Только безо льда, это какое-то пойло — здешнее виски со льдом.

— Двойное?

— Тройное!

— Хорошо. Здесь надо много пить. С потом выходит вся гадость, утром свежая голова. Не верьте тем, кто болтает, что в тропиках нельзя пить. Это говорят алкоголики. Ну как Исии? Она фантастическая девушка. Ее многие боятся. Угадала что-нибудь?

— Вы славный парень, Роберт.

— Я старше вас на тридцать четыре года.

— Простите…

— Я ваш служащий. Мелкая сошка. Валяйте, говорите что хотите. Но она чем-то вас задела. Или просто хороша? Она не продается, я это выяснял. Она мне нагадала скорый отъезд, и я решил попробовать ее. Она отказывает даже миллионерам, не только такой швали, как я.

— Хватит вам заниматься мазохизмом.

— Спасибо за совет. Э! Виски! — крикнул он официанту. — Тройной — боссу и четыре — мне. Просто стакан. И не лей туда воды, сукин сын!

— Вы здесь со всеми разговариваете по-свински?

— Нет, только с лакеями. Сошкам нравится унижать тех, кто стоит ниже их.

Ганс отошел к бару и выпил рюмку хереса. Заревел джаз. Он никогда не думал, что японцы умеют так играть «поп-мьюзик». Гастролирующие здесь японцы копировали негров, и это у них здорово получалось, потому что японцы женственны и ритм у них подчинен мелодии. В этом сочетании рева и тонкой мелодии «рев» бился, как слепой силач, прикованный к пронзительно-грустной мелодии, которая оставалась даже тогда, когда исчезала… Как луч света в темноте… Он ведь остается еще какое-то мгновение после того, как исчезнет, — либо зеленой, либо бело-дымчатой линией, либо еще более темной, чем окружающая ночь.

«Сейчас напьюсь, — подумал Ганс. — Эта сумасшедшая японка наговорила такого, что позволяет мне напиться. Я даже обязан напиться, а то не усну. Нельзя привыкать к снотворному, это хуже наркотика».

— Слушайте, Роберт, не волоките меня в отель, ладно? — сказал он, вернувшись к столику. — Если я напьюсь, оставьте меня, потому что я могу оскорбить вас, а это плохо — вы ведь такая старая сошка…

— Почему вы решили, что я поволоку вас в отель? Возьмите такси, и шофер отвезет вас туда. И потом, наверное, ваши секретари уже ищут вас. Вы не сказали им, что едете сюда?

— Я не обязан им докладываться.

— Не врите. Не вы их хозяин, а они ваши хозяева. Что вы без них можете? Они вам пишут тексты выступлений, пока вы тут пьете. Они вам рассказывают обо всех изменениях на бирже и расшифровывают телеграммы от папы. Теперь чем выше тип, тем он больше подчинен шушере вроде меня. Вы без нас ни черта не можете. Сами настроили заводов, а теперь не можете с ними справиться. Но вы остаетесь в истории, а нас, ее истинных творцов, забывают через день после смерти.

— Хотите, я вас поцелую?

— Конечно, не хочу. А зачем, собственно, вам меня целовать?

— Чтобы вы не обиделись, когда я пошлю вас к черту.

— Не надо посылать меня к черту, Ганс. Я должен сопровождать вас, а без моего китайского ваши секретари не поймут ни слова. Они учили китайский в Киле, а я в Сингапуре и Кантоне. Вам понравился Сингапур? Или Тайбэй интересней? Не смотрите, не смотрите, японка в зал не выходит… Я же говорю — она не шлюха… А вот сейчас я поеду к настоящим шлюхам. Хотите? Тут есть пара славных камбоджиек. Они на втором месте после вьетнамок в Азии. Едем?

— Нет. Спасибо.

— Почему? Боитесь, что заснимут на пленку и потребуют денег? Вы для этого слишком независимый человек… Вы ж не мелкий шпион… Вас не надо перевербовывать. Будьте здоровы! Пейте же, мне одному при вас не положено. А то хотите, здесь есть один великолепный клуб: моряки, сделавшие себе операции, чтобы стать женщинами.

— Я могу сблевать, Роберт…

— Ну и что? Подотрут. Только на танцплощадке не блюйте — кто-нибудь поскользнется, и вам намоют рожу.

— Слушайте, идите к черту…

— Иду, мой господин, иду… Между прочим, настоящий черт похож на Фернанделя… Такой же добрый…