Бомба мгновенного действия

Он посмотрел вниз на песчаные барханы, проносящиеся под вертолетом, который, несмотря на свой внешний вид, работал на удивление отменно. В аэропорту Бучеру не удалось найти подходящую емкость для воды на случай вынужденной посадки в пустыне, и он прихватил с собой десяток бутылок пива местного производства. Откупорив одну из них, он сделал глубокий глоток. Сразу же завоняло, как в грязном туалете на автобусной станции. Он швырнул почти полную бутылку в незастекленный иллюминатор с выражением брезгливого отвращения на лице и стал шарить по карманам в поисках носового платка, чтобы вытереть струящийся по лицу пот, как вдруг в руки ему попался сложенный вдвое листок бумаги.

Бучер рассеянно посмотрел на него, недоумевая, что это может быть, и внезапно его осенило, что это та самая радиограмма, которую Карамина приняла вчера и о которой он начисто забыл, так и не прочитав ее.

– Черт меня подери! – выругался он вслух. В тот момент, когда Карамина передавала ему листок, он был слишком занят подготовкой засады на трех гаш-шашинов и не успел его прочесть.

Развернув листок и прочитав самое начало, он сразу же повел вертолет на снижение и посадил его в ложбине между песчаными дюнами.

Спустя пять минут, прочитав радиограмму дважды, он сидел, тупо уставившись перед собой в одну точку, спрашивая себя, есть ли теперь смысл вообще предпринимать какие-либо дальнейшие шаги, и ощущал под языком кисловато-горький привкус, предвещающий полное поражение. Если бы вчера он не забыл о радиограмме и прочел этот листок, то сейчас Карамина была бы жива.

Радиограмма по большей части касалась данных, уже известных Бучеру, а также информации, относительно которой у него уже и без того были веские основания считать ее правдивой. Люди "Белой Шляпы" взяли Жирного Витторио по обвинению в убийстве Сэма Уиннинга, и он буквально вывернулся наизнанку, выложив на первом же допросе абсолютно все, что ему было известно о преступной деятельности Синдиката, в том числе и то, что Бучер узнал от Джонни Просетти вчера ночью. Кида Мокетона тоже арестовали, а таможенное управление Соединенных Штатов было предупреждено относительно всех возможных поставок статуэток и игрушек из жин-жина с клеймом "Сделано в Гонконге".

Кроме того, в радиограмме Бучеру предписывалось определить, в каких целях планируется использовать расщепляющиеся материалы, похищенные с базы в Манзано и поставленные в обмен на героин.

Однако потрясла Бучера заключительная часть радиограммы. Потрясла настолько, что он продолжал сидеть, бессмысленно глядя в одну точку, в который раз спрашивая себя, стоит ли теперь предпринимать дальнейшее расследование. В этом последнем абзаце, пожалуй, чересчур многословно сообщалось, кто именно является кровожадным извергом, именующим себя Ибн-Вахидом.

Что-то вдруг начало резко меняться в Бучере, причем такие перемены всегда были глубоко чужды его самой натуре. Одно из правил, которым он подчинял свое поведение, состояло в том, что никогда, ни при каких обстоятельствах он не должен браться за опасное дело, если мозг его затуманен яростью. Однако сейчас, взмыв в небо на этой дребезжащей развалюхе, несясь на полной скорости к Амадийе, он отбросил все соображения личной безопасности, словно вышвырнул их в незастекленный иллюминатор, и безрассудно отдал себя во власть целиком охватившего его чувства гнева и ненависти такой неудержимой силы, что он ощутил привкус горечи во рту.

К тому времени, когда он посадил вертолет на южной окраине Амадийи посреди окруживших его собак, коз, овец, ослов, верблюдов и ребятишек с расширенными от удивления глазенками, ярость, охватившая все его существо, уже превратилась в клокочущее, неистовое, свирепое бешенство, представляющее смертельную опасность для всякого, кто случайно или преднамеренно окажется у Бучера на пути или просто молвит хоть слово против.

Несколько неточное описание Амадийи, сделанное Караминой, как городишка, где жители живут, подобно своим далеким предкам, можно было объяснить, пожалуй, лишь тем, что с момента ее последнего посещения этого захолустья прошло достаточно много времени. Технический прогресс в виде электричества проник и сюда. Там и тут над лавчонками, двери в которые были проделаны прямо в глухих глинобитных стенах, светилась реклама безалкогольных напитков. Однако в остальном время, казалось, действительно обошло Амадийю стороной.

Из окон, никогда не знавших стекла, высовывались головы любопытствующих аборигенов, другие провожали Бучера взглядом с плоских крыш своих жалких обиталищ из саманного кирпича. Он уже отошел метров на пятьдесят от места посадки и угрюмо, ожесточенно шагал вперед в сопровождении стайки молча таращившихся на него мальчишек и заливающихся безудержным лаем дворняг всевозможных помесей и размеров.