Бомбардировщики

— Что здесь происходит?! — начальственный рык подполковника Овсянникова заставил людей расступиться в стороны.

— Разрешите доложить, товарищ подполковник! Задание выполнено. Удар по порту Ливерпуля нанесен в расчетное время. На обратном пути… — держался Ливанов молодцом.

— Ну, старший лейтенант! Ну, Ливанов! — Иван Маркович не находил слов, ему одновременно хотелось убить и расцеловать этого человека. — Быть тебе капитаном! Молодец, истребитель-бомбардировщик, пиши рапорт на своего стрелка, орден он честно подстрелил, с первой очереди.

— Служу Советскому Союзу! — одновременно грохнули Ливанов, Хохбауэр, Зубков и Фролов.

— А на тебя будет отдельный рапорт, — Овсянников шутливо погрозил летчику кулаком, — смотри у меня!

Поздравив героев, Иван Маркович поспешил в штаб полка. Ребятам радоваться жизни, а у комполка работы невпроворот. Сегодня на аэродроме слишком шумно, гости один за другим с неба валятся. Хорошо хоть под конец «веселья» потянулись гости желанные. Немецкая истребительная эскадрилья, отогнав англичан, в полном составе заходит на посадку. Видимо, у союзников горючее заканчивается.Первым делом Овсянников взялся писать бумаги на представление экипажа старшего лейтенанта Ливанова к наградам. Боевых вылетов сегодня явно не будет, в штабе корпуса все же не сумасшедшие сидят, гнать людей в бой, когда в небе над Нормандией и Проливом черт знает что творится! Да и истребительного сопровождения точно не будет. Все способные подняться в небо «мессеры» работают над своей территорией. С бытовухой и текучкой справятся заместители и командир БАО. Это их прямые обязанности, в конце концов.

Конечно, Овсянникову хотелось поговорить по душам с немецкими товарищами. Просто пожать ребятам руки, поблагодарить за хорошую работу. Угостить вином, если удастся уговорить задержаться на нашем аэродроме до обеда. С другой стороны, нельзя терять лицо, должность требует встречать младших по званию в кабинете или на КП. Чтоб не подумали, что русский перед ними заискивает.Опасения Ивана Марковича не оправдались — немцы оказались нормальными ребятами. Командир эскадрильи, крепко сложенный с загорелым угловатым лицом мужчина средних лет с погонами обер-лейтенанта, войдя в кабинет, отдал честь и вежливо представился:

— Обер-лейтенант Генрих Кохаус. Господин оберст, я и мои люди благодарим вас и ваших однополчан за теплый прием. От себя лично готов выразить восхищение подвигом летчиков, атаковавших вражеские бомбардировщики.

— Прошу вас, присаживайтесь, — улыбнулся Овсянников, когда верный Карпов закончил переводить, — рад принимать вас на нашем аэродроме.

— Благодарю.

— Очень рад. — Иван Маркович вышел из-за стола и протянул немцу руку. — Подполковник Иван Овсянников, — представился он. — Я восхищен вашей смелостью. Вы вступили в бой, несмотря на численное превосходство противника.

— Ерунда. Я и мои люди выполняли свой долг. — Однако по лицу истребителя было видно, что он польщен.

— Ваши самолеты заправят и подготовят к вылету. С патронами помочь не можем, у нас разные системы, а вот пригласить на обед, — Овсянников широко улыбнулся, — будем рады.

— Благодарю. Я надеялся только на бензин. Баки почти пустые, до своего аэродрома не дотянуть. Господин подполковник, можем ли мы навестить нашего товарища лейтенанта Вильгельма Зеловски? Он приземлился первым, его ранили.

— Этот вопрос надо решать с начальником медслужбы. Если врач позволит, пустят, если нет… — Иван Маркович развел руками.