Бомбардировщики

Сколько таких юнцов повидал на своем веку старший лейтенант Иевлев, и не сосчитать. Всю жизнь в армии. Пятый сын малоземельного крестьянина служить ушел добровольцем, только чтобы без куска хлеба не остаться. Да так и прикипел душой к армии. При старом режиме выслужился в унтер-офицеры. Затем революция. Красная армия. Бросать службу Иевлев не хотел. Он и не умел в этой жизни ничего. Только когда все сроки службы прошли, незаметно подкралась отставка по возрасту, пришлось уходить из армии, но недалеко. Военная комендатура — это тоже военная часть, пусть нестроевая.Разобравшись с документами, Ливанов решил пройтись по городу, постараться найти старых друзей и осторожно выяснить, что же произошло с Настей и какое отношение к этому имеет тот проклятый Назмиев. Никакого плана в голове не было, Владимир даже не знал, что будет делать, когда найдет убийцу любимой.

Вчерашний порыв пристрелить урода, как бешеную собаку, так и остался порывом. Сегодня ему на смену пришел трезвый расчет. Убью, и что дальше? Сдаваться в милицию? Ждать, когда за мной придут? Отстреливаться от погони? Все это мальчишество, не больше. Повзрослевший за прошедший год, а еще больше за вчерашний вечер, Владимир Ливанов не собирался делать глупости. Сначала выяснить, что почем, а уже потом принимать решение.Ноги сами принесли Ливанова на рынок. Здесь, неспешно прохаживаясь между рядами, можно было послушать последние сплетни, поторговаться с колхозниками, привезшими мясо, свежее молоко, сметану, деревенскую птицу, вязаное белье, крупы. К тому же именно на рынке был неплохой шанс встретить кого-нибудь из бывшей дворовой шпаны. Слухами земля полнится. Старых знакомых даже расспрашивать не надо, сами все расскажут, да еще наплетут с три короба, только успевай фуфло просеивать.

Пару часов Владимир потолкался у лотков, послушал местные сплетни, задержался у двух кумушек, увлеченно обсуждавших смерть Насти Соколовой. Владимир в это время как бы невзначай отирался рядом, придирчиво перебирая выложенные на прилавке пуховые шали, отпуская многозначительные комментарии в ответ на целый поток словоизлияний продавца. Торговец ему не понравился, взгляд нехороший, и покупать ничего Ливанов не собирался, денег мало. Зато можно было послушать треп бабы Маши и тети Лампы.Впрочем, ничего особенного из разговора товарок выловить не удалось. Все это Владимир узнал еще вчеpa вечером. Обычные сплетни и перемывание косточек милиции с НКВД. Правда, баба Маша обмолвилась, что «молодой, красивый, черноглазый», оказывается, целую неделю ходил сам не свой и под окном «бедной девушки» его частенько видели. А после убийства он в страшный запой ударился, видать, совесть чернявого замучила. И то хлеб.

В дальнем углу рынка Володя повстречал Симку Косого. Почти ровесник, всего на год старше. Симка ушел из школы после восьмого класса, с тех пор ничем определенным не занимался, не работал. Его частенько видели на рынке и у пивных, да еще в скорняжной мастерской старика Ефимыча. Там Сима Косой при случае помогал скорняку и ночевал иногда в мастерской вместо ночного сторожа. Участковый регулярно напоминал пацану, дескать, не дело так жить, смотри: что замечу, быстро загремишь по накатанной, но все это было ему, как с гуся вода. Да и не попадался Косой на крупном, на мелочи тоже не попадался.Покалякав со старым знакомым о том о сем, Владимир потащил обрадованного халявой кореша в пивную. Там, за столиком, после второй кружки, разбавленной предусмотрительно прихваченным с собой самогоном, Сима и выложил все, что знал и о чем фартовые пацаны калякали. Сам Ливанов ерша не пил, ограничившись пивом, сказал, что дела есть, и нехорошо ему поддатым являться. Отговорка была принята, тем более что самогона взяли с собой не так уж много.

Спиртное развязало язык. Попытавшегося было развести зеленого курсанта на какую-то авантюру Симку Косого Володя аккуратно подтолкнул к «событиям дней недавних и знаменательных», как говаривала школьная учительница русского языка и литературы Ирина Зиновьевна. Да, в полууголовных кругах, где крутился Симка, знали гораздо больше, чем простые обыватели. Старший лейтенант Назмиев Ильяс Рахмонович был переведен в усиление местного НКВД. На прежнем месте службы в Хорезмской области он хорошо себя показал в борьбе с басмачами и бывшими ханами. Даже имел пару правительственных наград.На новом месте службы дело, раскрученное Назмиевым, оказалось фуфлом. Шендерович и Гаймашев давно нарывались, не по чину тянули и делиться с начальством забывали. Если бы не Назмиев, и так обоим был обеспечен столыпинский вагон до строек коммунизма. Другое дело, что мудрый энкавэдэшник догадался обоим припаять политическую статью и связь с троцкистским подпольем.