Бомж (СИ)

Проводник делал какие-то пассы руками, плавно вкидывая их в мою сторону, собака же, удобно усевшись на попу, с недоумением смотрела на своего начальника. Очевидно, в конце –концов уяснив суть посыла, сучка осторожно потянулась ко мне своим длинной, черной мордой, несколько раз втянула воздух, после чего недовольно чихнула и потянула вожатого прочь от песочницы. То есть у служебной собаки ко мне претензий нет — уже стало чуточку легче, осталось отбиться от фантазий двуногих друзей человека.

— Вставай, давай. — за мое образцовое поведение меня больше не тыкали больно по ребрам дубинкой, так, легонько обозначали требуемое направление движения.

Естественно, запихнули в металлический собачник в корме «лунохода» — мягкие диваны салона для граждан с постоянной пропиской. Машина пару раз обиженно чихнула, но завелась, и, немилосердно ударяя меня о свое металлическое нутро, покатила в ночную темноту. Ехали недолго, высадили на крыльцо РОВД, завели в дежурку, где на длинной лавке для задержанных, сидело несколько моих вонючих коллег. Те, при моем появлении, как-то сжались в кучу, освободив для меня чуть ли не треть, полированной тысячей задниц, деревянной поверхности. Мне кажется, они меня за что-то боялись, да и физиономии знакомые, наверное, это мои малознакомые конкуренты в битве за помойку.

— Что руки в перчатках? — повернулся ко мне помощник дежурного.

— Экзема у меня, начальник, мазью махать надо каждый день и повязки накладывать, а где деньги взять? У вас, кстати, в аптечке нет…

— Ничего у нас нет. Фамилия, имя, отчество, где и когда родился? И давай, сразу правду говори. Если соврешь — тебе же будет больно.

— Кузнецов Павел Алексеевич, одна тысяча шестьдесят пятого года рождения, двадцать первое января, город Киев, Украинская ССР.

— О! Так ты иностранец получаешься?

— А я не знаю, кто я сейчас такой есть, россиянин или ширый хохол. Я лет пять уже бомжую. Но если есть возможность, вы меня на нэньку Украину отправьте, буду очень признателен.

— Не боись, мы тебя обязательно отправим. — помощник дежурного записал меня в большую амбарную тетрадь, после чего потерял ко мне интерес: — Сиди тихо, скоро за тобой придут.

Попытка, не прощаясь, смыться из дежурки успехом не увенчалась — помощник дежурного, хотя все время перемещался по смежным помещениям, с меня один глаз не спускал, и когда я попытался выйти, за дверь, воспользовавшись, что два бравых «овошника» приволокли в отдел четырех пьяных теток, тут же последовал резкий окрик и мне перегородили дорогу к свободе.

— Да я просто в туалет хотел, начальник. — я, с самым невинным видом вновь плюхнулся на жесткую скамью.

Пришли за мной примерно через час. Невысокий, крепкий парень в рубашке с коротким рукавом и, модных в этом сезоне, слаксах, подошел к помощнику:

— Кого там пэпсы задержали?

— Вон сидит, в панаме.

Да, это я сидел в панаме, низко натянутой на глаза — почему-то не хотелось оставлять память о своем лице в этом уважаемом учреждении.

— Ты! В шляпе пидор…ой! Пошли со мной.

Я приподнял голову и недоуменно обвел взглядом дежурку, потом тронул за рукав милиционера в серой пилотке:

— Уважаемый, вас вон тот товарищ зовет.

Сначала меня пинали за то, что я дотронулся до сотрудника «своей поганой рукой», потом за «все хорошее». Слава Богу, комната была узкой, а желающих ответить «за пидора» нашлось много, поэтому они больше толкались надо мной, да и хороших футболистов, в сопящей и матерящейся толпе, сгрудившихся надо мной, не было.

Потом сотрудники долго отдыхали, после чего парень в короткой рубашке на пару с помощником дежурного, ухватили меня за ноги, и потащили по длинному, темному и, почему-то знакомому, коридору.

Дотащив меня до темной, уходящей вниз, широкой лестницы, мои помощники по ходьбе остановились, пытаясь отдышатся.

— Ну что, дальше потащили?

— Ну нах… разобьет голову, бомжы задолбаются кровищу отмывать. Он тебе что, совсем не нужен?

— Ну как не нужен — надо, чтобы явку с повинной написал и следователю показания признательные дал.

— Тогда поднимай его.

— Да не буду я эту вшивоту поднимать. Сейчас сам поднимется. — узкий носок итальянской туфли сорок третьего размера с силой воткнулся мне в бедро, меня от острой боли подкинуло, так, что я чуть не покатился вниз по бетонным ступеням.

— Стой, а то правда грохнется, шею сломает. У тебя перчатки есть?

Пока сотрудники перепирались, где взять перчатки, чтобы меня поднять и дотащить оставшиеся десять метров, я практически не притворяясь, стал по стеночке, осторожно, подниматься вверх.

— Я же тебе говорил, что он притворяется! — заорал молодой человек в «цивильном»: — Никому верить нельзя.

Пока они обсуждали лживый характер жуликов, я потихоньку дополз до нижней ступеньки лестницы и оказался в подвале, где повернул налево.

— Эй, ты куда. — парень в рубашке легко сбежал вниз по ступеням и повернул направо, сделал пару шагов в темноту, где щёлкнул выключателем и над потолком загорелись пара тусклых, ватт по сорок, лампочек.

— Заходи. — молодой человек распахнул дверь одного из кабинетов: — заходи, сюда, к стенке встань