Бомж (СИ)

Олег Князев откинулся на высокую спинку стула и устало закрыл глаза. Как его достала эта суета с оперативными делами, которые пришлось лично приводить в надлежащий вид, меняя обгорелые картонные обложки и тонкие серые листы содержимого — рапортов, копий допросов, справок и сообщений. Вся его группа позабыв отдых и сократив сон, последние дни, как проклятые, урылись в эти груды бумаг, а днем Руслан и Диман, со скоростью швейного челнока, таскали с площади у Главного вокзала бродяг и прочую нечисть. Благо, что убийство Пухли числится раскрытым — плотно пообщавшись со всей бригадой бродяг, выявили двоих, что конфликтовал с покойником и двумя ударами в «фанеру» добились признания от одного из подозреваемых, что это его бес попутал, заставив воткнуть ножик в спину «любимого» бригадира. Самое смешное, что убийца в ночь, когда пострадал Сергей Варенников сидел со всей бригадой в дежурке, и «Вареник» с ним разговаривал, но вцепился в неизвестного бродягу, на которого обиженные БОМЖи показали, как на захватчика их помойки.

Ну теперь вроде с бумагами закончили, единственным напоминанием остался не убиваемый запах паленого, что пропитал весь кабинет и вынуждает всех посетителей недоуменно морщится спускаясь в подвал. Хорошо, что можно отбрехаться, что это «дежурка» не досмотрела и задержанные ночью в туалете что-то жгли, а весь подвал, в виду отсутствия вентиляции, пропитался неприятным запахом. Отсутствие вентиляции — вообще больная тема. Когда-то в этом подвале находился изолятор временного содержания Дорожного РОВД, куда на трое суток запирали подозреваемых в совершении преступлений. Потом пришли санитарные врачи из расположенного через дорогу управления эпидемнадзора и оказалось, что жуликов в этом подвале трое суток держать нельзя, из здоровье от этого невосполнимо страдает и ИВС закрыли, после чего многомудрое начальство поселило в подвал Ленинскую комнату, роту ППС, старшину, группу по «тяжким» и туалет. Последним в подвал заселился покойный Громов, которого сейчас наверняка, раки доедают, хотя вкус у него должен быть очень говнистый, под стать характеру.

Подвал Олега устраивал тем, что начальство суда практически не захаживало, посторонние посетители спускаться боялись и под дверью кабинета, как наверху, не подслушивали, в вентиляция — что вентиляция? Открой окошко, выходящее в приямок и дыши городским воздухом сколько хочешь. Олег повернулся к окошку и ему показалось, что в уличной темноте что-то быстро метнулось в сторону. Старший опер прислушался, но кроме шума машин, двигающихся от железнодорожного вокзала по улице Полярников, ничего подозрительного не было слышно. Пора собираться домой — второй час ночи.

Олег натянул тонкую ветровку — по ночам было прохладно, да и дождик иногда накрапывал, закрыл сейф, запер кабинет. До дома идти было идти минут пятнадцать неспешным шагом, жил он в панельной девятиэтажки напротив «Колизея». Ночных прогулок по опасному Городу старший оперуполномоченный не боялся, местные его знали и старались не связываться, ибо обойдется дороже — Олег Князев человек был конфликтным и в этих конфликтах, даже самых незначительных, шел до конца.

Дорога до дома была короткой. Вот впереди показалось крыльцо родного подъезда, освещенное тусклой лампочкой, а на пятом этаже, горело одинокое окно — жена ждет мужа и кормильца, с подогретым ужином. Давно бы развелся, избавившись от тупой бабы, но любовница, при всех ее талантах, больно бесхозяйственная, и не способна к созданию семейного уюта.

Кабинка лифта остановилась и завибрировала на натянутых тросах, створки с грохотом распахнулись, Олег сделал шаг вперед — до знакомой двери осталось сделать еще три шага, а на ограждении перил, лежало и смотрело на него вороненное пистолетное дуло.

— Прикалывается кто-то… -успела промелькнуть мысль, а дуло уже расцвело вспышкой выстрела, после чего по правой ноге что-то ударило, она подломилась и старший опер упал навзничь у порога своей квартиры, головой на коврик с надписью «Велком».

Над Олегом возникла чья-то-то голова, замотанная в серый шарф или платок, виднелись только шалые, темные глаза. Колено чужака придавило грудь, а рука шустро зашарила за пазухой. Олег попытался оттолкнуть руку наглеца, но тот лишь весело прошептал «Не балуй, дурашка», и оттолкнул, ставшие по-детски слабыми, руки Олега. Перед лицом мелькнул любимый ТТ, полученный, путем долгих интриг, на складах областного УВД, чтобы выделяться среди серой, оперской массы, чтоб было «как в УБОПе». Вслед за пистолетом, Олега освободили от запасной обоймы и бумажника с «ксивой».

— Давай, до следующей встречи. — неизвестный легонько пнул, находящегося в прострации, старшего опера ногой в бок и исчез.

— Олег, Олег! Это ты? Что случилось? — стала долбится изнутри квартиры дура-жена: — Это ты?