Бора-Бора

— Не в этом случае, — ответил Мити Матаи. — Мы здесь многим рискуем. Я стану отдавать распоряжения только тогда, когда корабль пройдет пролив и выйдет в открытое море. До этого же момента моя обязанность подчиняться! — Он сделал паузу и, четко произнося слова, продолжил: — Как и твоя.

— Но…

Учитель остановил его резким жестом.

— А сейчас уходи, — промолвил он сухо. — Мне необходимо подумать. Если согласится Совет, буду согласен и я. Пока еще не знаю, на что ты годишься: станешь ли ты человеком-память или моряком? Главное, чему ты должен сначала научиться, — это подчиняться, потому что тот, кто не научится подчиняться, никогда не научится командовать.

Тапу Тетуануи, как и при столкновении с дикарем, уходил от старика по пляжу с трясущимися коленями.

Но в душе его все пело от счастья. Ему хотелось прыгать и на радостях закричать так громко, чтобы его услышали во всем мире, закричать о том, что легендарный Мити Матаи согласился с тем, что он, Тапу может стать настоящим мореплавателем.

Он хорошо знал, что не будет человеком-памятью, знающим все о звездах и их пути, так как эти люди лишь повторяют то, что им рассказали другие, неспособные отличить созвездие Рака от Трех Пальм, в то время как он — Тапу Тетуануи — знал каждое созвездие так же хорошо, как соски несравненной Майаны.

Вот было бы здорово сбегать на мыс Рофау и рассказать ей подробно о своей встрече с великим мореплавателем!

В какое-то мгновение он уже был готов помчаться к пляжу, но вдруг подумал, что она, быть может, сейчас, как и пару дней назад, с кем-то занимается любовью, а ему было бы крайне неприятно снова увидеть ее в объятиях очередного любовника.

Одна только мысль об этом отбила у него всю охоту видеть Майану и испортила ему настроение на весь вечер.

Но по возвращении домой его ждала радостная весть.

— Если Мити Матаи сказал, что ты можешь стать мореплавателем, будь у тебя такое желание, — сказал отец, выслушав его, — то и я придерживаюсь того же мнения, потому что сам многому научил тебя и видел, как ты держишь руль, хотя иногда ты ошибаешься и вовремя не перекладываешь его при изменении курса. Но это умение придет с годами и опытом. — Отец ласково погладил его по плечу рядом с первой, еще незаконченной татуировкой. — Когда настанет день и я здесь увижу морскую звезду, смогу умереть спокойно.

— Ты ее увидишь, если я смогу убедить Совет в своих способностях и он разрешит мне отправиться в это путешествие.

— Но оно еще не началось, да и возраст тебе не позволяет просить об этом.

— Когда корабль вернется из плавания, мне будет больше, чем надо.

— Если только вернется… — с сомнением покачал головой Амо Тетуануи. — Плавание предстоит очень тяжелое, и Совет будет выбирать только лучших. И не больше тридцати человек. Я сомневаюсь, что Совет согласится удовлетворить желание какого-то ученика мореплавателя. — Еще немного помолчав, отец закончил: — Не строй иллюзий, сын. Я думаю, что в это путешествие тебе не отправиться.

— Ты смог бы мне помочь?

— Ты хочешь, чтобы твоя мать упрекала меня всю оставшуюся жизнь? — взмолился старик. — Что я ей скажу, толкнув тебя на столь рискованное приключение? Там, дальше Пятого Круга, — только смерть. Или же вы заплутаете в океане и будете приговорены плавать целую вечность, уже не надеясь вернуться домой.

— Нет, этого не случится, если кораблем будет командовать Мити Матаи.

— Никто за всю историю Бора-Бора не возвращался дважды из Пятого Круга. — В голосе Амо Тетуануи звучала непоколебимая уверенность. — И никто не вернется.

— Кто это сказал?

— Это закон бога Тане. Он хозяин волн и ветров. При некоторых обстоятельствах он позволяет одному из героев вернуться из Пятого Круга, но не может этого позволить сделать дважды, так как в этом случае герой превратится в полубога, которого нельзя будет свергнуть.

— И Мити Матаи об этом знает?

— Естественно.

— И несмотря на это, он выходит в море?

— Настоящий мореплаватель никогда не боится умереть в океане, сын, — заметил Амо. — Для настоящего моряка самое страшное — остаться не удел на берегу, как я теперь.

— Но если я не боюсь погибнуть в океане, что же может помешать Совету включить меня в состав команды? — привел последний довод Тапу Тетуануи.

— Многое, потому что, в конечном итоге, и трус, и отважный воин одинаковы, когда мертвы. — Отец нежно улыбнулся и продолжил: — Кроме всего прочего, тебе еще многого не хватает, чтобы стать мореплавателем, сын. Многого!

Как только Тапу и его друзья заканчивали сверлить отверстия в доске, лучшие люди Теве Сальмона подхватывали ее и тут же прикрепляли к предыдущей крепкими канатами, сплетенными стариками, а позже проконопачивали места соединений пастой, состоящей из кокосового волокна и смолы хлебного дерева.

Застывающая в течение недели паста делала конструкцию настолько крепкой, что ей не страшны уже были порывы ветра и океанские просторы. Рыбаки Бора-Бора утверждали, что пирога, сшитая на верфи Фарепити, сможет, не дрогнув, выдержать удар крутой волны в момент ее переката через риф.