Борьба и победы Иосифа Сталина

Между тем поляки не сбрасывали Буденного со счетов. Еще 6 августа, утвердив решение «принять генеральное сражение у Варшавы», польский штаб обязал директивой своих командующих «связать противника на Юге, прикрывая Львов и нефтяной бас­сейн (в районе Дрогобыча)».

Для этого маршал Пилсудский приказал 6-й польской армии отходить к Львову. Он предусмотрел и возможность попытки Кон­ной армии оказать помощь Тухачевскому: «Если же Буденный дви­нется на север, то вся наша конница и лучшая пехотная дивизия должны немедленно пойти вслед за ним и любыми способами по­мешать его продвижению».

В целях защиты центра польского фронта для сосредоточения было выбрано место, «защищенное сравнительно широкой рекой Вепш, с опорой левого фланга на Демблин». Этим маневром, вспо­минал Пилсудский, прикрывались мосты и переправы через Вислу и Вепш.

Тухачевский и главком такой маневр польских армий не при­нимали во внимание. Наоборот, когда 10 августа бойцы 1-й Кон­ной перехватили приказ командования 3-й польской армии от 8 августа, в котором ставилась задача отойти для сосредоточения в район Вепша, то Тухачевский и Каменев сочли его за дезинформа­цию.

Но обратимся еще к одному свидетельству. Главнокомандую­щий польскими войсками Пилсудский вообще считал ссылки Ту­хачевского на помощь со стороны 1-й Конной и 12-й армий необоснованными.

«Признаюсь, — пишет он в воспоминаниях, — что как во время самой войны, так... и при ее аналитическом разборе, я не могу изба­виться от впечатления, что г-н Тухачевский вовсе не рассчитывал на взаимодействие с Югом, поэтому он поставил себе такую дале­кую цель, как форсирование Вислы между Полоцком и Модлином...

А достижение столь глубокой цели было бессмысленно связы­вать с действиями 12-й армии, робко переминающейся с ноги на ногу у Буга, и с действиями потрепанной армии Буденного, кото­рая в течение нескольких дней после неудачи под Бродами не пода­вала признаков жизни. Если сосредоточение советских войск под Варшавой (что, кстати, я ожидал) отодвигало г-на Тухачевского от 12-й армии на Буге более чем на 200 километров, то «поход за Вис­лу» в ее нижнем течении за Варшавой (чего я совсем не ждал) до­бавлял к этому расстоянию еще добрую сотню километров, пре­вращая в полную иллюзию взаимодействие с оставшейся где-то да­леко на востоке 12-й армией».

Как показало дальнейшее, польский военачальник не ошибся в своих расчетах. Между тем С.С. Каменев все же пытался вывести Конармию из сражения под Львовом. Однако, как писал Буден­ный: «все попытки главкома сменить Конармию пехотой и полно­стью вывести ее в резерв начиная с 6 августа не имели успеха». Ко­мандование Конармии смогло оттянуть лишь две дивизии из четы­рех.

Сталин не принимал участия в этих робких манипуляциях вер­ховного командования. Повторим, что фактически отстраненный от руководства польским направлением бывшего Юго-Западного фронта, объединенного в Западный, с 9 по 14 августа он находился за много сотен километров от Львова — на Крымском фронте.

И все-таки на военных рубежах Республики шла реальная вой­на, а не маневры на глянце штабных карт. Поскольку Тухачевский так и не наладил связи с левым крылом — переданным ему участ­ком Советско-польского фронта, то фактически боями под Льво­вом продолжал руководить командующий «Южным» фронтом Егоров.

Контратаки поляков под Львовом не прекращались. И, придер­живаясь существовавшего оперативного плана, Егоров и РВС фронта приказали 1-й Конной «в самый кратчайший срок мощ­ным ударом уничтожить противника на правом берегу Буга, фор­сировать реку и «на плечах остатков 3-й и 6-й польских армий за­хватить город Львов».

В стратегическом плане такое решение обещало серьезные стратегические преимущества. Во-первых, намеченная операция связывала польские войска под Львовом, не позволяла снять их для переброски на Север — в помощь Варшаве. Но что самое важ­ное — она создавала предпосылки для развития наступления в глубь Польши. Конармия Буденного начала наступление рано ут­ром 12 августа.

Симптоматично, что даже после Гражданской войны Тухачев­ский не представлял во всей ее полноте ситуацию на Советско­польском фронте. В своих «мемуарах» он доказывал, что под Льво­вом действовали лишь полторы польские кавалерийские дивизии и «украинские партизанские части».

Иронизируя над автором сочинения, Пилсудский пишет: «В от­ношении наших действий у г-на Тухачевского есть еще одно недо­разумение. Он утверждает, что мы вывели из Галиции почти все войска, оставив там только украинские формирования Петлюры и генерала Павленко с одной кавалерийской дивизией. ...Однако дело обстояло совершенно иначе. Из нашей 6-й армии была выведена только 18-я дивизия и небольшая часть конницы, а 12-я, 13-я и по­ловина 6-й дивизии остались на месте. Кроме того, туда прибыла 5-я дивизия...»