Борьба и победы Иосифа Сталина

Местную достопримечательность составляло двухэтажное, с колоннадой здание постройки XVIII века, в котором разместились присутственные места, казначейство, почта и канцелярия уездного исправника Цивилева. Еще одной достопримечательностью явля­лась тюрьма. Конечно, Иосиф Джугашвили не намеревался задер­живаться в этих местах надолго. Его первая сольвычегодская ссылка продолжалась 116 дней и обычно не привлекает внимания истори­ков. Они не проявили особого интереса к этому периоду биогра­фии вождя.

И напрасно. Эта ссылка для Иосифа Сталина стала знамена­тельной. Одним из первых, кто узнал о его появлении в Сольвычегодске, был ссыльный Сергей Шкарпеткин. Узнав, что ночью при­был очередной этап ссыльных, уже утром он сообщил Т.П. Сухо­вой, что «среди них приехал товарищ из Баку — Осип Коба — профессионал, большой работник». Вскоре Татьяна Петровна, ко­торая была выслана сюда из Москвы, увидела и самого Кобу. «Он был, — вспоминала она, — в высоких сапогах, в черном драповом до колен пальто, в черной сатиновой рубашке и высокой мерлуш­ковой шапке. Белый башлык, по-кавказски прикрепленный на плечах, концами опускался на спину».

Прибыв в этот заброшенный и суровый край, овеваемый студе­ными ветрами Северного Ледовитого океана, он сразу стал гото­виться к побегу и написал несколько писем. Весной 1909 года про­живавший к этому времени в Петербурге С.Л. Аллилуев получил письмо, в котором Иосиф Джугашвили просил сообщить точный адрес квартиры и место его работы.

Еще одно письмо, связанное с его планами, 1 мая пришло из Тифлиса в Киев, на имя студента университета Степана Такуева. Его автор, подписавшийся коротко «Владик», — видимо, под этим именем скрывался Владимир Тер-Меркулов, — сообщал: «Сосо (Коба) пишет из ссылки и просит денег на обратное путешествие». Однако ответа на это обращение не последовало. Студент Киевско­го университета Степан Такуев, член партии «Дашнакцутюн», ко­торому была переадресована просьба Иосифа, в начале мая был арестован за хранение нелегальной литературы, а позже пригово­рен к полутора годам заключения. А письмо попало в руки поли­ции.

Тем временем лето пришло и в северное захолустье, где ликует и висит тучами кровососущий гнус; где на многие версты леса и топкие болота, клюква и морошка, где оторванные от больших го­родов ссыльные, изнывая от вынужденного безделья, с нетерпени­ем ловили не частые, медленно доходившие сюда новости.

Одной из особенностей политических ссылок являлось то, что сразу по прибытии на место поселения ссыльные давали расписку о том, что они ознакомлены с «Правилами отбывания гласного надзора полиции». В соответствии с этим сводом полицейских норм ссыльным Сольвычегодска воспрещалось: появляться после десяти часов на улице, выходить в городской сад, появляться на пристани, заводить знакомства с населением, появляться на люби­тельских спектаклях. Им даже «воспрещалось собираться вме­сте — больше, чем пятерым».

Таковы были полицейские правила, но, конечно, они наруша­лись. Несмотря на категорические запреты, ссыльные встречались и иногда даже устраивали своеобразные собрания, напоминавшие маевки или пикники. И необходимость в них определялась не столько потребностью агитации, сколько желанием разнообразия.

Стремлением к человеческому и духовному общению, скраши­вающему монотонность и серость отуплявшего быта.

Одно из таких собраний, на котором присутствовал Иосиф Джугашвили, и об этом сразу стало известно властям, прошло 25 мая; второе состоялось летом Полицейский надзиратель Колотов доносил своему начальству, что в ночь на 12 июля им была застиг­нута за городом, у разложенного на берегу Вычегды костра боль­шая группа ссыльных, более 15 человек. В числе лиц, попавших в полицейский протокол, были названы «Антон Богатырев, Петр Де­ментьев, Иосиф Джугашвили, Сергей Курочкин, Варвара Полуботок, Исаак Свердлов, Минард Соликвенко, Сергей Шкарпеткин, а также освобожденные от надзора полиции Попов и Петровская».

Этот фискальный документ представляет ценность в том плане, что позволяет судить о круге лиц, с которыми общался Иосиф Джугашвили в Сольвычегодске. Наиболее теплые, дружеские от­ношения у него сложились с уже упомянутым Сергеем Шкарпеткиным и Антоном Богатыревым. Но в этом казенном перечне «по­литических» особого внимания заслуживает имя 24-летней С.Л. Петровской.

Стефания Леандровна Петровская родилась в Одессе. Она про­исходила из семьи потомственного дворянина Леандра Леандровича Петровского, католика, служившего в земской управе. Семья Петровских жила в Одессе в собственном доме на Степовой улице. Стефания рано потеряла мать и воспитывалась мачехой Натальей Васильевной. Окончив в 1902 году Первую Мариинскую гимна­зию, она поступила на Высшие женские курсы. В сентябре 1906 г. с берегов Черного моря она переехала в Москву, где через некоторое время была арестована Правда, за отсутствием улик 16 декабря ее освободили, но уже в начале 1907 года снова привлекли к перепис­ке (следствию) о политической благонадежности при Московском губернском жандармском управлении.