Борьба и победы Иосифа Сталина

Здесь, рядом с Таврическим садом и кавалергардскими казарма­ми, куда то и дело подкатывали пролетки с придворными офицера­ми, Иосиф Джугашвили прожил около двух недель. Он часто бывал в городе, где встречался с товарищами. Проходя под взглядами ка­зарменных часовых, он деловито придерживал локтем домовую книгу кавалергардских казарм. Основной целью его приезда в Пе­тербург было не только восстановление утраченных связей; он рас­считывал заинтересовать питерцев своим уже продуманным пла­ном организации издания легальной партийной газеты. Для этого ему было необходимо вступить в контакт с партийными работни­ками, имевшими связи с центром.

Одним из первых, кого он отыскал в Петербурге, стал больше­вик С. Тодрия. Перебравшийся к этому времени вместе с женой с Кавказа в столицу, земляк Иосифа занимался в организации связя­ми по конспиративным квартирам и нелегальными типография­ми. Позже В.Л. Швейцер вспоминала: «Рано утром ко мне на явку (на Высшие женские курсы профессора Раева, Гороховая, 20) забе­жал Сильвестр Тодрия, он сообщил мне о приезде товарища Ста­лина-Кобы и передал задание устроить (его) встречу с Полетае­вым».

Вера Лазаревна Швейцер, которой Тодрия «передал» Иосифа Джугашвили, осуществляла контакт представителей большевист­ского ЦК — И.Ф. Дубровинского и В.П. Ногина — с организациями в России и фракцией РСДРП в 3-й Госдуме. В тот же день на квар­тире члена III Государственной думы Полетаева состоялось сове­щание. Вопрос был согласован, и Полетаев взялся довести предло­жения Джугашвили до Ленина. Казалось бы, Иосиф Джугашвили мог быть удовлетворен, но посещение Петербурга оставило у него разочарование.

Оно проистекало от того, что, пока он находился в тюрьме и ссылке, спад революционных настроений в общественной среде перешел в кризис; и в столице он застал полную растерянность со­циал-демократов. Многие члены руководства находились в цар­ских застенках, районные партийные комитеты бездействовали, некоторые вообще прекратили работу.

Кстати, власти имели полное представление о критическом по­ложении дел в среде революционной оппозиции. Еще в конце 1908 года в аналитической записке Департамента полиции по поводу состояния организаций РСДРП в Петербурге отмечалось: «После общего упадка работы с весны текущего года, когда были арестова­ны многие члены Центрального и партийных комитетов и многие районные работники, работа в районах почти прекратилась, все лето прошло при крайне пониженном настроении».

Получив заверения в поддержке, Иосиф Джугашвили 7 июля выехал на Кавказ. Он уезжал неудовлетворенным, но если бы ему удалось взглянуть на картину, которую рисовали аналитические полицейские перья, то его впечатление от упадка деятельности партии было бы еще более удручающим. Делая подробный разбор состояния антиправительственной партии, специалисты Департа­мента полиции отмечали:

«Невский район. Существует районный комитет и исполни­тельная комиссия, которая собирается очень редко... Петербург­ский район. С марта месяца, после провала, работы нет совершен­но... Городской район. Работы большевиков совершенно нет. Мень­шевики, руководящие районом, ведут работу просветительную и занялись проповедью легальной рабочей партии, ведя открытую агитацию против партии и, в частности, против Центрального и партийного комитетов... Московский район. Работа с зимы не нала­живается. Связи с ЦК нет. Настроение угнетенное...» Подобным образом характеризовались и другие районы.

Общее заключение полицейского документа: «Работа местной социал-демократической организации крайне ослаблена — нет профессионалов, равно средств, хотя бы немного приличной тех­ники...»

Впрочем, спад деятельности РСДРП наблюдался не только в столице. В таком же положении пребывали и другие организа­ции. Более того, кризис, охвативший духовную и политическую ат­мосферу России, шумно отозвался и в руководящих партийных центрах за границей.

Там в рядах оппозиции откровенно царили разброд и шатание. Еще в январе 1908 года меньшевики Мартов, Дан и Аксельрод, проведя в Женеве конференцию, создали новый заграничный ор­ган, газету «Голос социал-демократа». На его страницах появились призывы к демонтажу партийных органов, включая ЦК, и перехо­ду только к чисто легальной деятельности. Приверженцы этой идеи получили название ликвидаторов.

В среде большевиков появилась обратная точка зрения. Ее сто­ронники, именовавшиеся отзовистами, требовали сделать все на­оборот: отказаться от всех форм легальной работы, отозвать депу­татов от РСДРП из Государственной думы и, уйдя в подполье, на­чать подготовку к новому революционному выступлению. Подобную позицию заняла группа большевиков: Шканцер, По­кровский, Алексинский, Луначарский, Лядов, именовавшиеся уль­тиматистами. Но отзыв депутатов из думы они предусматривали в том случае, если те не заявят о беспрекословном подчинении рас­поряжениям ЦК.