Борьба с безумием

Исполнилось два года с тех пор, как Джек вышел из запертой палаты Больницы ветеранов. Он расстался со своей паранойей. Его не огорчала перспектива покончить с лоботомиями (никогда уж ему не придется показать доктору Уолтеру Фримэну великолепную серию из 1000 трансорбитальных!); он не тешил себя иллюзиями; он не чувствовал никакой обиды на то, что его осадили как раз в тот момент, когда он начал показывать крупные успехи в психохирургии.

Куда же девалось это большое заносчивое «Я» в Дже­ке Фергюсоне? Ему и в голову не приходило заняться частной практикой, хотя он мог бы заработать бочку зо­лота в качестве лоботомиста для психоневротиков из со­стоятельного класса, которым грозило заточение в сума­сшедший дом.

Доктор Гэллоп и Мэри убили в нем прежнего нечест­ного Джека Фергюсона с его самооправданиями. Довольно странно, когда человек начинает ругать самого себя за все плохое, что с ним приключилось; прямо невероятно, до чего это саморазоблачение очищает мозг и процесс мыш­ления становится быстрым, ясным и простым. Казалось, Джек постиг наконец истину, высказанную Боссом Кэттерингом о границах исследовательской работы:

«Что же нам делать, когда мы не можем больше делать то, что мы делаем?»

Шел 1954 год, когда, поставив перед собой этот вопрос, Джек углубился в длинный, трудный и трезвый анализ вопроса о лоботомиях.

Для безумных человеческих существ, принадлежавших До заболевания к определенной группе общества, лобото­мия может стать чудодейственным средством. По всей стране тысячи этих больных показали такое улучшение, что, по справедливости, их уже нельзя было назвать сума­сшедшими. Они жили дома со своими семьями. Лоботомированные женщины могли с успехом заниматься домашним хозяйством. Многие из лоботомированных мужчин трудились и зарабатывали себе на жизнь. Но у экс-сума­сшедших людей другого круга операция что-то отнимала, хоть и протекала успешно.

Фримэн объясняет это в своей замечательной книге «Психохирургия». Мораль - вот что вы выдалбливаете и отнимаете у больного взмахами ледового топорика, ко­торый так чудесно успокаивает его измученный мозг. Да, именно мораль.

Это высочайшее качество человеческого существа, пи­шет Фримэн.

«У ребенка ее нет. Нет и у старика. Нет у больного. Нет у скучающего человека. Мораль - это самая возвы­шенная функция человеческой личности».

Затем Уолтер Фримэн, который своей операцией выр­вал так много безумцев из ужасающих глубин деморали­зации, с грустью заканчивает: «Лоботомия приостанавливает у психотиков процесс деморализации, но не восстанавливает у них мораль».

Коротко говоря, по Уолтеру Фримэну, мораль - это способность ставить интересы коллектива выше своих личных интересов, и это стало религией Джека Фергюсона. Именно это давало ему теперь силу жить и дейcтвовать.

Отношение Джека к лоботомии после взвешивания всех «за» и «против» стало более трезвым и более кри­тическим. Лоботомия может застопорить хронический, за­пущенный процесс умственного расстройства. Но в то же время она безвозвратно разрушает самое высокое, что есть в человеке... Величайший в мире психохирург, сам Уолтер Фримэн, не в состоянии вернуть человеку то, что у него унес милосердный ледовый топорик. Роковой удар ледо­вого топорика рассекает нервные волокна, связывающие лобные доли мозга с таламусом. Это ведет к перерожде­нию ядер мозговых клеток в так называемой центральной силовой станции эмоций, в таламусе. Процесс вырожде­ния идет перманентно. Стремительный взмах ледового то­порика причиняет немалый вред и лобным долям мозга, которые считаются носителями центров воображения, пре­дусмотрительности, предвидения.

Учтя эти суровые факты, Джек Фергюсон произнес маленькую благодарственную молитву судьбе. Два года я он сам был вполне созревшим объектом для ледо­вого топорика.

Если бы он мог соединить во времени старого и нового Джека Фергюсона, то ныне здравствующий доктор Фергюсон наверняка располосовал бы мозг старому слабодуш­ному доктору Фергюсону. Этим навсегда была бы убита надежда на развитие творческого воображения у ныне жи­вущего доктора Фергюсона. Это заглушило бы также эмо­циональный подъем, так разжигавший его воображение. Потому что у лоботомированных эти таинственные сило­вые нейроны в таламусе увядают безвозвратно.

Погибшей надеждой - вот чем стала для него лобо­томия. Восстановив хорошее поведение у старого жалкого Джека Фергюсона, она убила бы нового Джека, борца с безумием. Джек спросил себя:

«Хотел бы я прожить всю свою жизнь спокойным, до­вольным лоботомированным буйволом? Нет. Тогда ка­кое же имею право я, доктор Фергюсон, обрекать на это других?»

Только отчаянно тяжелое зрелище неизлечимого безу­мия, которое хуже смерти, - только оно может оправдать это грубое вторжение в мозг живого человека. Но доброму сельскому доктору, жившему в Джеке, была ненавистна эта операция.