Борьба с членсом

Когда лунка наталкивалась на другую лунку, они с невероятной быстротой отскакивали друг от друга на разные концы планеты. Иногда получался целый каскад столкновений, и все двигалось, бурлило, сияло и светилось. Красно-бирюзовый ореол покрывал тогда всю планету, но лункам это было неведомо. Они были двумерны и примитивны, как мировой исток, однако, вряд ли заключали в себе бесконечную потенцию всего прочего и чего-нибудь еще.

Однажды Сикандр в очередной раз собрав всех лунок у черного круга и сказав после этого:

— Мы в Членсе! Членсу слава! — тут же разразился неведомой доселе целой речью:

— Враги, враги, враги Членса, враги нас, враги лунок! Враги летят, пора нам почувствовать верх! Членс, помоги, Членс, защити! Они нам ничего не сделают, они нам ничего не сделают!.. Враги, враги, враги нас, враги Членса, летят, летят, собираются

лететь к нам! Они нам ничего не сделают, защити, Членс, спаси, Членс! Враги летят, враги могучие, верхние, трехразрядные, ни-че-гоооо-то нам не сделают! Они нас просто не увидят, они нас просто не обнаружат, спаси, Членс! Враги, враги нас, враги Членса,

враги лунок, летят, летят, собираются лететь к нам! Спаси, Членс, помоги, Членс! Враги, враги.

Что это означало, никто не понял. Никто вообще ничего не понял. Возможно, ничто ничего и не услышал, потому что лунки, очевидно, не умели слышать, а могли только чувствовать — великую любовь и великую благодарность. К Членсу.

Как обычно, лунка двадцать два переместилась в черный круг и тут же исчезла в нем. И все начали радостное деление.

Но лунка тридцать восемь переместилась к Сикандру и подумала:

— М, м, м!

— Молодец, тридцать восемь, — продолжал Сикандр свои, неведомые доселе, слова. — Мы с тобой увидим верх. И победим всех врагов. Но они ведь нам ничего не сделают?… Не так ли, Членс?… Спаси, сохрани!

И Сикандр уже собирался вступить в черный круг, но в послений момент все-таки передумал и не совершил этого.

38

Цмип, вышедши из белого куба н солнышковый ласковый, красный пейзаж, вздрогнул, обратился куда-то внутрь, или вообще вовне, и взвопил:

— Членс предвечный,Колокол вечный!Удели мне внимание,Дай мне понимание.Не могу жить без влаги,Зависеть от скряги!Его зовут Слад —Он — Светик и гад!

Дорогой мой Членсе,Подумай о шансеОдном, для меня.Иль сдохну тут я.Дай влаги, скорее,Иль Соли быстрее.Но чего-нибудь дай!Вот это и будет твой рай.О, Членс, златоусый,прекрасный и русый,Большой, самый малый,

Великий, удалый!Творец Ты всего!Боец с "ничего"!Хочу я с ТобоюБыть связан судьбою,Явись предо мной,Как Соль над Звездой!Явись лучезарноКо мне благодарному,Я влаги хочу!Под ней я лечу!

Иль сделай меняЖочемуком.Вот — я, я, я, я,Дух нагишом.Членс Ты мой,А я — Твой.

Цмип напряженно подождал какое-то время, потом быстро зашептал:

— Я стою здесь один, посреди мира, отринув свои качества, рождения и страсти, сжав воедино свои грехи и стремления, я обращен в самую сердцевину Твою, Членс!.. Не дай мне пропасть в пучинах муки без влаги, не дай мне погибнуть навечно и не стать

более никем, даже Яжем, не введи меня обратно в постылую мне благодать, но избави меня от нее и дай мне влаги, влаги, влаги, влаги!! Только влага, или — дай сказать, прости, Членсе, — Твоя Соль напоит и утолит мою душу светлым дыханием свершающейся каждый миг жизни и радостной справедливости!.. Ибо созданы мы Тобою по твоему же подобию, по твоим страстям и привычкам, ибо жаждешь Ты Соли, а я — влаги, ибо Ты — Богж, а я — звеязд, и мы нужны друг другу, и охочи, как кто-то уже сказал, друг другу! Не дай наступить мерзкому застою и хаосу в Твоем великом мире лада, любви и наград! Ибо если Ты создал столь чудесную вещь, как влага, так дай же мне ее поскорей, или вкушу Твоей Соли, ежели Тебе это не противно. А нет, так сделай, наконец, меня жочемуком, или кем-нибудь еще, только попроще, и чтобы были Яжи и разнообразие, не хочу более вседозволенности и могущества! Членсе!.. Любимый и грозный, припадаю к Тебе, будь же мне защитником, не оставь меня, не растопчи, не забудь!.. Яви свой Лик, и да воссияет Твой

запредельный, небесный Язык!..

Цмип вновь подождал, но ничего не произошло. Он упал на почву и стал бешено кататься по ней, сотрясаясь от ознобов и ужаса. Он кричал: