Борьба с подземной непогодой

Но в последние годы люди осмелели. Они вились вокруг вулкана на своей жужжащей стрекозе, ползали по его бокам, выслушивали, выстукивали, старались угадать его волю. Но когда подошел срок извержения, извержение началось, когда потекли потоки лавы, люди бежали, уступая дорогу. А тот, который замешкался, поплатился за это жизнью. Люди суетились и записывали, а вулкан бесчинствовал, как хотел.

В этот день — 24 февраля — вулкан сердился и ворчал с самого утра. Взрывы следовали один за другим, лава шла быстрее, как будто вулкан торопился доделать запруду. Все новые и новые пласты валились в кипящую реку. Во второй половине дня тучи разошлись и в бледно-голубом небе показались серебристые птицы. Стремительные, с отогнутыми назад крыльями и приподнятым хвостом, они неслись к вулкану, словно стрелы, пущенные с далекого берега. Птицы шли тройками, на большом расстоянии друг от друга, они были заметно больше людей, но по сравнению с вулканом, как мошкара. Вот первая тройка поравнялась с горой, и вдруг одна из птиц камнем ринулась вниз, прямо в кратер, словно бабочка, летящая на огонь. Вот-вот врежется в лаву, опалит крылья. Нет, вовремя повернула, взмыла вверх с рокотом, а ниже кратера, куда она метила, раздался взрыв, со свистом взлетели куски лавы, частым градом застучали по скалам. В воздухе повис черный туман. Издалека поглядеть, — как будто темный цветок распустился на склоне.

Как только первая птица свечкой взлетела вверх, на вулкан обрушилась вторая… Птицы установили своеобразный хоровод: первая тройка пристроилась в тыл последней и, облетев вокруг сопки, вторично вышла на цель.

Два могучих врага схватились лицом к лицу. С грохотом лопались черные скалы. Поле сражения затянуло дымом и пеплом. По снегу поползло, расплываясь, темное пятно — это оседала пыль, поднятая взрывами. Некоторые бомбы угодили в застывающую лаву, пробили корку, и на темном фоне появились красные точки, словно капли крови от булавочных уколов. Гремели птицы, гремел вулкан; как шрапнель, летели осколки камней — горячие и остывшие.

Пожалуй, птицы были все-таки слабее. Голос вулкана покрывал рев моторов, кратер вздымал фонтаны камней раз в пять выше, чем бомбы. Птицы могли поднять в воздух тысячи кубометров базальта, вулкан выливал миллион кубометров каждые сутки. Но зато птицами управляли люди, а вулкан был слеп и неразумен, как всякая стихия.

Нас поражает неуемная сила бури. Вот она прошла над лесом, на ее пути вывороченные с корнем осины, сосны, сломанные пополам, их верхушки расщеплены, заброшены за много метров. Искалечены и повалены десятки деревьев. Десятки деревьев! Но два лесоруба с электрической пилой за восемь часов повалят столько же. Так чему же здесь дивиться — могучей силе ветра или ничтожной его работе, бестолковой трате энергии, нелепой расточительности. Нам бы такую силу, мы бы горы сровняли с землей!..

Попадая в поток, бомбы вырывали воронки, вулкан без труда заполнял их лавой. Бомбы разъедали края потока, на темном фоне появлялись светлые заливчики, только и всего. Но вот — удачное попадание, в правом борту пробиты ворота, проход метров пять шириной. Лава заползает туда огненным язычком. Чтобы запереть ворота, нужно совсем немного: положить три слоя лавы, один на другой, всего сотню кубометров — за десять секунд вулкан выливает столько. Но покорная физическим законам лава течет только вниз. Слой не громоздится на слой, десять, сто, тысяча кубометров стекает на восточный склон… На снегу появляется еще одна темная дорожка, вьется дымок над спаленными кустами, пламени не видно при свете дня. Новые удары сыплются с неба, меткие бомбы расширяют проход… И вот уже весь поток заворачивает направо. Напрасно беснуется вулкан, напрасно грохочет кратер, выдавливая все новые порции лавы. Лава течет на восток. Река спасена.

11.

Все это было сделано без Грибова.

Его предложение обсудили и приняли. Поступила только одна поправка. Ее внес инженер Кашин — немолодой, плотный с выправкой отставного офицера. Это он предложил, чтобы лаву отводили не подрывники, а бомбардировщики. Так получалось и безопаснее и быстрее. Ведь в безлюдную местность к вулкану подрывников пришлось бы сбрасывать на парашютах, вместе со взрывчатыми веществами, запасами пищи, палатками.

Затем на совещание пригласили командира авиачасти — статного, седоусого полковника, с орденами во всю грудь. Полковник внимательно выслушал пояснения, посмотрел карты, фотографии, коротко сказал: «Есть. Можно сделать.» И тут же стал составлять приказ: «Объявить боевую тревогу в 15.00, вылетать поэшелонно, курс на квадрат М-29, цель…» И Грибов почувствовал, что он уже сыграл свою роль. Его предложение взяли твердые и опытные руки, все будет сделано безукоризненно.