«Борьба за души» и другие рассказы

Шейба слышал, как она царапалась в дверь, потом села и принялась мурлыкать. Видно, кошке одной было в подвале скучно, и теперь она обрадовалась, что нашлась компания, хоть и отделенная непреодолимой преградой.

«А что, если выпить за ее здоровье?» — думает Шрйба и тут же претворяет эту приятную идею в жизнь.

Внезапно почувствовав себя в большей безопасности, он вытягивает ноги — раздается едва слышный шорох. Чтобы, упаси бог, не забыть, Шейба, не откладывая, снимает ботинки.

Ответственная операция проходит бесшумно. В восторге от успеха он еще раз глотает рому. Ласково поглаживает бутылку. Уже три раза она сопровождала его в таких экспедициях. И когда на чистый доход от них Шейба снова наполнял ее ромом, то всегда испытывал чувство, будто делит с ней свой успех.

Бутылка — его единственная собеседница, с которой можно потолковать во время неимоверно нудного, нескончаемого ожидания в чужих домах, когда неизвестно, что тебе принесет ближайшая минута.

Шейба держит бутылку у рта и по бульканью определяет, что содержимого в ней еще примерно с четверть. Когда из нее уже нельзя будет выжать ни капли, тогда он пойдет наверх, а завтра наполнит бутылку снова и скажет: «Молодцом была, душенька!»

Ром приятно греет Шейбу и уносит в мыслях на чердак. Богатый дом — богатый чердак. Вспомнились чердаки в бедном квартале, — в сторону двери полетел плевок. Два передника, три нижние юбки да платок, побитый молью! Господи, какая голь! А жить чем дальше, тем труднее. Еще, неровен час, подымут цену на водку, тогда хоть совсем в петлю полезай!

Шейба хлебнул еще, и к нему вернулось хорошее настроение. Может, наверху будут перины. Пух пока в цене. Ведь остались всего две вещи, на которые нынче стоит растрачивать свой талант. Телеграфный провод и перины. И совсем неважно, сколько украдешь, за них все одно — суд присяжных. А иначе сколько ради него нужно спереть передников, нижних юбок да побитых молью платков?! Присяжные, они все же лучше, чем простой суд. Простой суд, тот уже вон сколько раз его судил! А когда судят присяжные, оно завсегда почетней. И дружки, опять же, скажут: «Вот молодчина, под присяжных подвели!»

«Выпью-ка за господ присяжных», — мелькает у Шейбы в голове, и он вытягивает из бутылки остаток. Теперь он еще минутку отдохнет и пойдет наверх. Полегоньку, потихоньку, главное, чтоб без шума! С ботинками в руках. Босиком. И чего он на себя злится? Он же тихонько пойдет. Вот еще только минутку подождет, умом пораскинет. А почему бы не прочесть «Отче наш»?.. Помолится и тогда пойдет.

Шейба пробирается на второй этаж. Ботинки держит в руках. Останавливается на каждой ступеньке, потому что излишняя осторожность никогда не мешает. Крадется тихо, медленно. Как кошка… Вот он уже на втором этаже. Вытягивает руку, чтобы нащупать перила, но вместо них натыкается на дверь. Ага, перила должны быть левее. Шейба продолжает искать перила и опять нащупывает рукой дверь. Раздается звонок! Конечно, это он нажал кнопку. У Шейбы отнимаются ноги, он не может двинуться с места. А дверь открывается, чья-то рука хватает его за шиворот и втаскивает в квартиру. В кошмарную тьму.

Шейба слышит грозный женский голос:

— Дыхни на меня!

Шейба дыхнул. Грозная рука все еще держит его за шиворот.

— Так ты уже и ром пьешь? — слышит он грозный скрипучий голос.

— Да, — отвечает Шейба, — на другое у меня денег нет.

— А ты обязательно должен все пропить и под конец лакать ром, ты — председатель судебной коллегии Дорн?

Рука страшной женщины провела по его лицу.

«Ага, — думает Шейба, — это она меня приняла за председателя суда Дорна. Он меня недавно судил».

— Зажгите, пожалуйста, свет, — просит Шейба.

— Это я должна зажечь свет, чтобы прислуга видела, в каком виде ходит домой председатель суда Дорн! — кричит женщина. — Ишь ты! И еще со мной на «вы», изверг, со своей законной женой, которая не спит и ждет тебя с двенадцати часов! Что у тебя в руках?

— Ботинки, мадам, — бормочет, заикаясь, Шейба. Страшная рука снова проводит по его лицу.

— Еще «мадам» меня называет, думает, я уже совсем сумасшедшая. И бороду сбрил, негодяй!

Шейба чувствует под носом руку.

— Фуй, бритый, как арестант… Матерь божья, я же его изувечу! Так вот почему он хотел, чтоб я свет зажгла! Думал, я испугаюсь, негодяй, чувств лишусь, а он в своей комнате запрется!..

Шейба чувствует на своей спине удары кулаков.

— Нет, вы только посмотрите на него! Председатель судебной коллегии, а выглядит, как последний арестант! Что у тебя на голове?

— Кепка.

— Мой ты боже! Так упиться! Оставить где-то цилиндр и купить кепку?! А может ты ее просто унес?

— Унес, — молвит Шейба покаянно.

Новый удар по уху. Женщина с криком выталкивает его за дверь:

— До утра останешься на лестнице! Пусть весь дом знает, что за негодяй председатель суда Дорн!

Женщина напоследок толкает его в спину — Шейба падает, разбивает себе нос. Дверь за ним закрывается.

«Слава тебе господи, — думает Шейба, поднимаясь вверх по лестнице, — все хорошо, что хорошо кончается». Вот только ботинки там остались. Ему кажется, что босые ноги эдак слегка освещают ступеньки.