Борьба за господство на Черном море

От опыта Первой мировой войны и отталкивались советские теоретики 20-х годов. Но на их пути встали две очень серьезные проблемы. Первая была связана с вселенской разрухой в России, а вторая оказалась чисто идеологической, когда коммунист всегда был прав. Первая заставляла искать какой-то асимметричный ответ на возможный вызов линейных флотов основных военно-морских держав. Вторую проблему сначала многие, в том числе отечественные военно-морские теоретики, недооценивали и продолжали строить свои теории, опираясь на мировой опыт и не сильно задумываясь, к какому сословию относился тот или иной авторитетный ученый.

Рассмотрение всех перипетий развития советских, прежде всего гуманитарных наук выходит за рамки данной книги. Однако отметим то, с чем будем еще неоднократно сталкиваться. Во многих областях система научных знаний была подменена системой принятых в государстве взглядов[1]

. Жертвами подобной подмены стали прежде всего гуманитарные науки, в том числе теория военно-морского искусства. А это уже напрямую затрагивает тему датой работы.

Однако вернемся в 20-е годы, к теории владения морем. В классическом виде после Первой мировой войны эта теория находилась в кризисном состоянии, так как никто этого самого глобального господства обеспечить не смог. Одновременно уже тогда пришло понимание, что, скорее всего, и не нужно иметь господство во всем Мировом океане. Например, зачем Италии властвовать над Индийским океаном — даже несмотря на то, что на его берегах есть итальянские колонии? Итальянцы справедливо считали, что господство в Средиземном море вполне обеспечит решение всех национальных военно-политических проблем.

Приблизительно так же рассуждали советские теоретики относительно Черного и Балтийского морей. Проливы, соединяющие их с остальной акваторией мирового океана, вселяли некоторую надежду на возможность не допустить туда военно-морские силы потенциальных противников. Ведь смогли же турки не пустить через Дарданеллы в Мраморное море огромный флот Антанты в 1915 г. Хуже обстояло дело с Севером и огромным Дальневосточным регионом — отсутствие естественного географического «горлышка» в прилегающие моря не позволяло рассчитывать на его закупоривание относительно малыми силами. Да и с Балтикой все оказалось непросто — слишком далеки Балтийские проливы от Кронштадта, да и прибалтийские государства сами по себе не собирались отрешенно наблюдать, что происходит вокруг.

В результате в Советском Союзе появилась теория «малой войны на море». Постановлением расширенного заседания Реввоенсовета от 8 мая 1928 г. ее утвердили в качестве официальной концепции применения ВМС РККА в будущей войне. Беда в том, что теория «малой войны на море» имела сразу два толкования. Первое принадлежало отечественным военно-морским теоретикам с дореволюционным стажем, в основном из профессорско-преподавательского состава Военно-морской академии. В их видении суть малой войны на море сводилась к ослаблению превосходящей по мощи группировки сил противника при попытке ее прорваться к нашему побережью посредством согласованных по месту и времени ударов разнородных сил флота на заранее подготовленной минно-артиллерийской позиции. В группировку наших разнородных сил флота предполагалось включить кроме минных постановщиков и береговой артиллерии подводные лодки, бомбардировочную авиацию, корабли с преимущественно торпедным вооружением — миноносцы и торпедные катера. В то время все эти силы и средства считались относительно дешевыми, а потому вполне «подъемными» для слабенькой советской экономики.

После того как противник будет значительно ослаблен ударами разнородных сил, в непосредственное противоборство с ним могут вступить немногочисленные советские линейные силы, которые должны были завоевать господство в заданном ограниченном районе. В дальнейшем в зависимости от складывающейся обстановки весь сценарий мог повториться, или силы флота могли перейти к активным минным постановкам, действиям подводных лодок и авиации, в том числе и на коммуникациях противника. То есть разработчики теории «малой войны на море» ратовали за создание сбалансированного флота с приоритетом новейших средств борьбы на море — таких, как авиация, подводные лодки, торпедные катера. Флаг виделся активно действующим, решающим не только оборонительные, но и наступательные задачи. При этом «становым хребтом» все равно оставались линейные корабли.