Борьба за свободу

Все это время Марк пристально наблюдал за Фераксом на случай, если тот попытается что-то сделать, пока Амат не смотрит в их сторону. Кельт, со своей стороны, относился к Марку с презрением и рассказывал направо и налево, что он побил Марка. Другие ребята боялись Феракса и делали все, чтобы избежать его внимания. Поэтому никто не дружил с Марком и даже не разговаривал с ним. Марк старался не переживать из-за этого. У него была своя компания — два афинянина, а также Брикс, который хорошо к нему относился и часто подкармливал Марка в конце дня. Однако мальчик чувствовал, как в его сердце медленно растет отчаяние. Ему все еще не удалось найти генерала Помпея и добиться свободы для себя и для матери. И Дециму он никогда не отомстит, пока находится в этой тюрьме — школе гладиаторов.

К его несчастьям добавились злые выходки Феракса, которые тот устраивал всякий раз, как Амат поворачивался к ним спиной. Иногда кельт намеренно придвигался слишком близко к Марку во время пробежки вокруг площадки, заставляя его спотыкаться. А когда они поднимали камни, он толкал Марка, тот ронял камень на песок, и тогда Амат резко оборачивался, орал на Марка и бил дубинкой. Мальчик терпеливо сносил все, полный непреклонной решимости выждать, нарастить силу и дождаться того дня, когда он будет готов отплатить своему мучителю.

Год подходил к концу, а возможности убежать так и не представилось, поскольку рабы не выходили за пределы стен. Школа гладиаторов стала готовиться к ежегодному празднику Сатурналий.[3] Однажды утром на территорию школы вкатились повозки, нагруженные кувшинами вина, хорошим хлебом, кусками вяленого мяса и корзинами сладостей. Марк и другие ребята разгружали повозки под неусыпным контролем Амата и нескольких охранников школы, чтобы никто ничего не украл. Как только продукты для праздника были перенесены в одну из кладовых, Амат запер дверь и отнес ключ Тавру.

Пока они ждали возвращения Амата, Феракс подошел к двери и принюхался:

— Чуете, парни, как пахнет хорошая еда? Через пять дней мы все это попробуем.

Один охранник засмеялся:

— Если мастер не будет доволен вашими успехами, то вам достанутся объедки со стола взрослых, парень. Вот с этим вы и будете праздновать.

— Это несправедливо, — хмуро возразил Феракс. — Мы имеем такое же право на эту еду.

— Ты — последний цыпленок у кормушки. — Охранник взял Феракса за ухо. — И называй меня «господин», когда обращаешься ко мне.

— Да, господин. — Феракс склонил голову, но увидел Марка и ухмыльнулся. — Но ты, господин, неправ в одном. Не я последний цыпленок у кормушки. Вот он, последний цыпленок. — Губы его скривились в усмешке. — Сын центуриона.

Марк постарался не показать свою ненависть и гнев, когда Феракс заговорил громче, обращаясь к остальным:

— Скоро наступят Сатурналии, и я первый выберу себе порцию со стола, потом мои друзья, после них остальные, и самый последний — вот этот. — Он ткнул пальцем в сторону Марка. — Тот, кто попытается взять вне очереди, будет отвечать передо мной, а вы все знаете, что случается с теми, кто бросает мне вызов.

Никто из ребят не посмел встретиться с ним взглядом, а некоторые нервно смотрели на Марка, зная его судьбу.

— Я тебя не боюсь — твердо произнес Марк, хотя внутри у него все захолодело.

— Нет? А стоило бы! — Феракс пристально взглянул на Марка и медленно покачал головой. — Скоро ты будешь меня бояться.

— О чем это ты? — хмуро спросил Марк.

Но Феракс не успел ответить.

— В чем дело? — заорал Амат, направляясь к ним. — Собрались в кучу, как работники на ферме. Стройтесь, проклятые бездельники! Иначе почувствуете мою дубинку у себя на спине.

Все быстро построились, и Амат повел их на площадку, где немилосердно муштровал весь день. Когда ребят отпустили, они направились на кухню, оживленно обсуждая наступающий праздник. Марк знал о Сатурналиях со времен жизни на ферме. Когда год подходил к концу, дом украшали гирляндами из еловых веток. В день праздника отец Марка, как глава дома, играл роль хозяина для своей семьи и рабов, прислуживая им за столом, где все собирались для праздничного обеда. После этого Аристид вынимал свою флейту и играл разные мелодии, а потом кто-нибудь рассказывал интересную историю или ставили пантомиму. В конце вечера Марк просил Тита рассказать им о своих годах в армии, о том, что он видел, когда легионы генерала Помпея колесили по империи. Марк вздохнул. Это было в то время, когда ферма приносила доход. Позже фортуна отвернулась от них, рабы были проданы один за другим, и Сатурналии стали намного спокойнее и скромнее.

Марк улыбнулся, вспоминая те счастливые дни, теперь казавшиеся ему сном. Сном, от которого сжималось сердце. Интересно, как пройдет праздник здесь, в школе? Придет ли Порцинон, чтобы прислуживать своим рабам? Вряд ли такое возможно. По крайней мере, будет небольшой просвет в обычной ежедневной рутине. «Это уже кое-что», — думал Марк, и еще он думал о том, что поест вкусной еды.