Борджиа

Никого уже не удивляли двусмысленные отношения папы и султана, основанные на чем-то вроде взаимного уважения двух врагов. Хотя точно так же уважалось античное язычество, которое иногда как-то странно возрождалось благодаря гуманистическому настрою и археологическим находкам. В Порто д’Анцо нашли чудесную статую Аполлона, и папа тотчас же принял языческого бога в Ватикане, мало заботясь о том, что таким образом он почтил одного из тех идолов, из-за которых преследовали первых христиан. Удивительные находки следовали одна за другой: однажды каменщики-ломбардцы, работавшие около монастырского дворика Санта-Мария Нуова на Аппиевой дороге, в саркофаге нашли тело юной римлянки лет пятнадцати. Она так хорошо сохранилась, что казалась живой. Толпа любопытных могла восхищаться румянцем, губами, приоткрывающими очень белые зубы, прекрасными волосами, забранными в хвост. Саркофаг перенесли в Капитолий, так как удвоилось количество желающих полюбоваться этим необычайным созданием: теперь говорили, что это — дочь Цицерона. Иннокентий VIII, испугавшись, что девушку объявят святой, приказал ночью похоронить тело. О находке теперь свидетельствовал только мраморный саркофаг, оставленный во дворце хранителей.

Фальсификаторы и мошенники папского двора

В папском Риме, который так легко воспламенялся из-за древнего праха язычников, никто ничему не удивлялся: ни безнравственности священников, ни скандалам в курии. Летописцы доносят до нас любопытный эпизод. Ночью 13 сентября 1489 года папская полиция арестовала шесть человек за изготовление и продажу фальшивых булл. Маклер Франциск Мальденте был каноником в Форли, а изготовлял документы Доменико Джентиле из Витербо, папский писарь, сын врача папы. Метод был прост: с подлинного акта выводились записи, сделанные чернилами, а затем в текст письма вносились имя «клиента» и сумма сбора. Эта система действовала долгое время: священнику в Руанской епархии это позволяло сожительствовать с женщиной; нищим монахам — обогащаться, а норвежцам — служить обедню без вина. Мошенники получали значительные суммы — от 100 до 2000 дукатов. Приговоренные к смерти, оба преступника были повешены, затем сожжены на Кампо-деи-Фьори, а их сообщники понесли суровое наказание.

Такое преступление, каким бы исключительным оно ни казалось, не было единичным. Продавали все, и даже папа, всегда находящийся в стесненных обстоятельствах, продавал по нескольку раз должности своего двора. Он обложил налогом своих секретарей и получил 62 400 золотых экю. Еще со времен Сикста IV городские куртизанки должны были платить ежегодный налог в 20 000 дукатов; разрешенная Ватиканом проституция процветала, и письмоводители предавались ей совершенно открыто. В 1490 году, при Иннокентии VIII, один папский викарий счел нужным приказать всем церковным служащим и мирянам отослать их «сожительниц, явных или тайных» под страхом отлучения. Но папа выразил неудовольствие по поводу этой инициативы, заявив, что истинный канон не требует ничего подобного. В любом случае, «честные куртизанки» даже вносили свой вклад в великолепие кардинальских дворов: у них были свои салоны, и они усиливали блеск церковных церемоний благодаря сиянию своих драгоценностей.

Папе не совсем пристало давать советы в вопросах нравственности. Его сын Франческо Чибо, маленькую дочь которого 4 января 1490 года крестил Родриго Борджиа, всячески пренебрегал ею и постоянно обманывал свою супругу Магдалину Медичи с женщинами дурного поведения. Ночью его вместе с Джироламо Туттавилья часто видели в кварталах, пользовавшихся дурной славой. Они насиловали женщин, взламывали двери домов, разорялись в игре: за одну ночь Франческо проиграл таким образом 14 000 дукатов, а кардинал Балю — 8000. Назначения кардиналов всегда были запятнаны грехом симонии[14]. Уже ничто не удивляло римлян. Грегоровиус, современный историк, сравнивает кардиналов того времени с сенаторами Римской империи. «Они появлялись на публике верхом или пешие, с драгоценной шпагой на перевязи. У каждого во дворце были сотни слуг, но эта армия легко увеличивалась за счет наемников, известных как брави.

Кроме того, среди народа у них тоже были свои люди, которых они подкармливали за свой счет. Почти каждый имел свою собственную группировку, и они соперничали между собой в щедрости: колесницы, везущие людей в масках, труппы комедиантов, певцы. Кардиналы затмили прежних римских баронов».

Но неоспоримое первенство принадлежало Родриго Борджиа. Джакомо де Вольтерра описывает его как «человека весьма способного и очень умного; речь его изящна, хорошего стиля, хотя знание литературы не превышает среднего уровня. По натуре он большой хитрец и потрясающе ловок в делах. Знаменит своим состоянием, ему предоставлен значительный кредит благодаря его хорошим отношениям с большинством королей и принцев».

Пророческий голос Савонаролы