Борис Ельцин: от рассвета до заката

— Вы что натворили?! Вы что сделали?! Вы что там написали?! Расстроили Бориса Николаевича, теперь у него будет не отпуск, теперь у него будет вообще черте что.

Мы оторопели. Я действительно не понимал причин столь бурной реакции на очевидную ерунду. А уж Виктор Васильевич, всю жизнь мастерски избегавший подобных последствий, никак не мог взять в толк, что именно в злополучной бумаге вызвало гнев шефа.

Но нет худа без добра. Пока шеф дулся на меня, я спокойно работал и отдыхал. Илюшин играл со мной в теннис и любезничал все дни напролет. К тому же я пристрастился ходить в прекрасный санаторный комплекс «Русь» — там тоже играл в теннис с другими отдыхающими и руководством санатория. Единственная мысль, время от времени отравлявшая счастливые дни, касалась развязки этой истории. Но, в отличие от Виктора Васильевича, я был уверен, что президент меня не уволит.

Наина Иосифовна тоже выглядела счастливой. Муж почти три недели провел на пирсе, дышал целебным морским воздухом и наслаждался только ее обществом. Она сама подносила Борису Николаевичу напитки, и со стороны Ельцины смотрелись как идиллическая пожилая пара. Потом приехали внуки, и стало веселее.

Илюшину было сложнее, чем мне — каждое утро он относил документы Борису Николаевичу. Ельцин реагировал на появление первого помощника сухо.

— Положите бумаги на стол, — лаконично, не поднимая глаз, приказывал президент.

К концу отпуска шеф решил с нами помириться. Пригласил в баню Барсукова, Грачева (они тоже подписали письмо) и меня.

— Как вы могли, как вы осмелились такое написать! Так нахально повели себя… — урезонивал нас президент. — Мы же друзья, кому нужны эти коллективные письма?

Ельцина, оказывается, сильнее всего возмутили не подписи Коржакова, Барсукова и Грачева под письмом, а еще каких-то посторонних людей, например помощников, которых он друзьями не считал. Борис Николаевич даже пообещал уволить обнаглевших соратников, и они тряслись от мрачных перспектив.

Но в итоге президент поступил мудрее. Он вызывал поодиночке каждого из подписантов и требовал раскаяния. И все они безропотно отказывались от письма со словами:

— Виноват, Борис Николаевич…

Не отказался только я. Трижды президент уговаривал меня покаяться, но я твердо отвечал:

— Считаю, что в тот момент мы были правы.

Инцидент не испортил наших отношений. Если мы оставались наедине, Ельцин никаким президентом для меня не являлся. Друг друга мы считали «кровными» братьями — в знак верности дважды резали руки и смешивали нашу кровь. Ритуал предполагал дружбу до гробовой доски. При посторонних же я всем своим видом показывал, что Борис Николаевич — президент при любых обстоятельствах.

***

АМЕРИКАНСКИЕ КОЛЛЕГИ

Визит американского президента Никсона в Москву после завершения «холодной войны» готовили сотрудники 9-го управления КГБ совместно с американской «Сикрет сервис». Тогда я впервые живьем увидел сотрудников этой неординарной службы. Они поразили меня своей численностью, обилием автомашин, спецтехники и не свойственным охранникам умиротворенным выражением лиц. В ту пору я и предположить не мог, что через несколько лет не только побываю в штаб-квартире «Сикрет сервис», но и подружусь с ее руководителями. (Вообще-то название службы охраны президента США не принято переводить на иностранные языки: во всем мире ее называют «Secret service»).

Про «Secret service» много писали в нашей прессе, но практически вся информации была далека от истины. Журналисты либо преувеличивали возможности американцев, либо слишком умаляли их достоинства. Порой становилось даже обидно за коллег. На самом деле служба эта влиятельна и многочисленна. Присутствие ее сотрудников на любом мероприятии невозможно не заметить. Некоторые из них действительно напоминают героев боевиков — плечистые, наблюдательные, вездесущие. Демонстрация силы — один из профессиональных приемов. Наша СБП (Служба безопасности президента России) по эффективности ни в чем не уступает американской, хотя использует в работе иногда иные методы. О них нельзя рассказывать подробно, это своего рода «ноу-хау» безопасности главы государства. Ограничусь лишь одним, наверное, не самым ярким примером.

После начала войны в Чечне Ельцину стали открыто угрожать расправой чеченские боевики. Тогда в президентском кортеже появилась еще одна машина — — в ней находились офицеры спецназа СБП с полным боевым комплектом, включая гранатометы. Никто на эту машину особого внимания не обратил. Тихо, без общественной огласки она свою роль выполнила. Сила была продемонстрирована только тем, кто в этой демонстрации нуждался.

С представителями «Secret service» еще при Джордже Буше у меня сразу сложились вежливые, деловые отношения. После избрания Клинтона в службе произошли новые назначения. Элджи Боурон стал ее руководителем, а Ричард Гриффин — заместителем. С ними-то мы и подружились.