Борис Ельцин: От рассвета до заката

Равнодушие Татьяны к своему второму сыну коробило меня. Никакая политика не оправдывает мать, которой некогда заниматься крохотным человечком. Увы, в таких случаях я старомоден — лучше бы уж Таня стала нормальным «членом семьи», а не «членом правительства».

Ныне госпожа Дьяченко обитает в Кремле на законных основаниях. Она — советник папы по имиджу. Надеюсь, у Бориса Николаевича хотя бы с имиджем теперь проблем не будет.

Ночной разговор

Виктор Черномырдин тоже, правда негласно, собирал подписи, чтобы выставить свою кандидатуру на грядущих президентских выборах. И собрал почти полтора миллиона. Его доверенные лица старались работать с избирателями как можно незаметнее. Но, разумеется, моя служба о «тайной» акции премьера знала.

С середины февраля Черномырдин постоянно предлагал мне встретиться и переговорить. Я же умышленно тянул время, дожидаясь того момента, когда будет поздно нести подписные листы в Центральную избирательную комиссию. Внутреннее чутье подсказывало: без этого разговора премьер не решится выставить свою кандидатуру на выборах.

Наконец все сроки прошли, и в списке кандидатов на президентский пост фамилии «Черномырдин» не оказалось. Что остановило одного из самых перспективных претендентов? Возможно, он понимал: если Ельцин победит, то никогда не простит измены. А в свою победу Виктор Степанович не очень-то верил.

16 апреля я вместе с Ельциным прилетел из Краснодара. Его, как обычно, встречало «политбюро» в полном составе во главе с Виктором Степановичем. Кратко обменявшись впечатлениями, шеф уехал в Барвиху, а я еще задержался во «Внуково-2», хотел сделать пару неотложных звонков прямо из аэропорта. Подошел Черномырдин и предложил вместе, на его машине немедленно поехать посидеть в Президентский клуб, Я понял, что разговора с премьером не избежать, но согласился ехать следом за Виктором Степановичем на своей машине. Все эти нюансы — с кем ехать, как до смешного важны: если бы я сел в машину премьера на глазах всех встречающих-провожающих, то они бы непременно подумали:

— Президент не успел отъехать, а Коржаков уже в машину Черномырдина перебрался.

Всю эту ерунду постоянно приходилось держать в голове.

В клубе мы расположились в уютном зальчике. Официант принес закуску, а из спиртного Виктор Степанович заказал виски. Я посмотрел на часы — было семь вечера. Просидели до глубокой ночи и только без двадцати два разъехались по домам. О чем говорили?

О выборах, об окружении президента, об инциденте, связанном со снятием Попцова… Но только на пятом часу разговора я понял, почему Виктор Степанович так решительно настаивал на встрече. Он знал, что оперативные материалы о финансовых злоупотреблениях его ближайшего соратника — руководителя секретариата премьера — Геннадия Петелина — переданы Службой безопасности президента в прокуратуру. Борис Николаевич ознакомился с документами и велел мне действовать по закону.

Это означало, что я не обязан был информировать премьера о посланных в прокуратуру документах. Но генеральный прокурор Скуратов, видимо, сообщил Виктору Степановичу о полученной информации.

Ночной разговор с премьером я привожу почти дословно. Буквой «К» обозначен Коржаков, а буквой «Ч» — Виктор Степанович. Из нашей затянувшейся беседы я убрал только сугубо личные моменты, а также персональные оценки премьером действующих политиков и бизнесменов. Остальное воспроизведено так, как было сказано, порой даже со стилистическими шероховатостями, присущими разговорному языку.

К. …В Краснодаре очень тепло принимали, плакатов было много, флагов… А в Буденновске еще лучше принимали.

Ч. Я обедал, включил телевизор, показывали больницу в Буденновске. Ну, больницу сделали неплохо.

К. А НТВ опять покажет дерьмо. Уже сомневаться не приходится, что это была крупнейшая ошибка — привлечь Малашенко.

Ч. А кто же его привлек?

К.

Сатаров и Илюшин. Привели к шефу, сказали — замечательный человек. А идею подал Гусинский, когда у шефа был обед с банкирами. Он сказал: «Мы за вас, Борис Николаевич, я даже готов отдать своего Малашенко, который все вам сделает».

Ч. Вот так даже? Я не знал этого.

К. Я считаю, что шеф должен понимать — просто так банкиры деньги не дают. Если Гусинский проплачивает «Яблоко» … Явлинский недавно встречался с Куэйлом, бывшим американским вице-президентом, при Буше он был. Так Гриша категорично в беседе заявил, что уверен в победе.

Ч. Явлинский? Если он уверен, тогда ему и цена такая. А мне сказали, не знаю, правда, насколько эта информация достоверна, будто Лебедь, Явлинский и Федоров договорились пойти на контакт с президентом и пообещать ему снять свои кандидатуры на каких-то условиях.

К. Из них троих можно было бы только говорить с Федоровьм.

Ч. Я хочу с ним поговорить.