Борис Леонидович Личков (1888— 1966)

Головоногие моллюски действительно широко распространились в конце ордовика, после так называемого саянского (по Личкову) этапа горообразования. К расцвету они пришли не сразу, достаточно медленно, приблизительно за 30 млн. лет. Затем (в согласии со схемой Личкова) они стали клониться к "упадку", который приходится на время, последовавшее за... каледонским горообразованием. Следующая "вспышка" тектонической активности вовсе не сказалась на головоногих. Только с начала юрского периода они вновь расцвели, но не быстро. Так же медленно они стали вымирать (это продолжалось около 50 млн. лет), достигли стабильного состояния и сохраняли его, несмотря на очередную тектоническую "диастрофу". Следовательно, из шести геологических циклов, выделенных Личковым, лишь два отвечают, да и то очень приблизительно, той последовательности событий, которая предполагается Личковым.

Обратимся к истории позвоночных. В этом случае вообще трудно отыскать хотя бы один цикл, более или менее точно соответствующий схеме Бориса Леонидовича. Скажем, знаменитое великое вымирание рептилий приходится на новокиммерийскую стадию горообразования, после чего последовал расцвет птиц, лучеперых рыб и млекопитающих. Однако расцвет был вовсе не бурным, а растянулся на 30—40 млн. лет и в общем продолжался и позднее, включая новейшую альпийскую стадию. Столь же неуклонно "расцветали" и чешуйчатые рептилии, а на существовании крокодилов вовсе не отразились вспышки горообразования. И подавляющее число подклассов млекопитающих заметно не реагировало на предполагаемые гравитационные аномалии "космического года".

Казалось бы, все это не оставляет камня на камне от концепции ступеней цефализации, предложенной Личковым. Но если продолжить исследование, то выяснится одно странное обстоятельство. Составив график усложнения нервной системы позвоночных по количественным показателям (число нейронов, вес головного мозга, коэффициент цефализации), можно убедиться, что усложнение нервной системы и головного мозга действительно шло ступенчато! Более тог₍о, начиная с рыб, всего было шесть крупных "волн", ступеней цефализации: рыбы —земноводные — пресмыкающиеся — копытные млекопитающие — обезьяны — гоминиды. Правда, из четырех последних ступеней одна растянулась на 100 млн. лет. Вдобавок, процесс шел ускоренно: каждая последующая ступень выше предыдущей, а для предков человека она особенно крута и высока.

Личков не только правильно выделил феномен цефализации как критерий прогрессивной эволюции (на это указывали до него американский геолог Д. Дана и В. И. Вернадский), но и верно отметил ее ступенчатый характер: быстрые переходы на новые уровни сложности и замедленное развитие на каждом из них. Проницательно уловил он часто встречающуюся закономерность эволюционного процесса: вымирающие формы обычно не просто вытесняются более совершенными, а как бы оставляют "арену жизни" (вынужденно, конечно), чем предопределяется последующий расцвет, новых форм.

Иначе говоря, теория цефализации, предложенная Личковым, по всей вероятности, не вполне удовлетворительна; однако некоторые обнаруженные им закономерности (эмпирические обобщения?) интересны и открывают пути дальнейших исследований. Он, совершенно правильно подчеркивает вывод В. И. Вернадского о том, что живое вещество с его цефализацией, идущей "скачками", есть планетное явление, от биосферы неотделимое. Поэтому появление в биосфере разума, сознания никак не может быть случайностью. Но Вернадский особо отмечал, что "...невозможно еще найти какое-нибудь объяснение этому явлению, опираясь на общее построение мира" ^[136]. Личков решился найти такое объяснение, исходя из динамики гравитационных сил Земли и космоса. Однако, сколь ни красива его идея, ее вряд ли можно признать близкой к истине ^[137]

.

Впрочем, поиски причин цефализации были, можно сказать, необязательным отступлением от главной темы. Об этом он писал только для того, чтобы показать неизбежность и закономерность появления на Земле человека разумного.

Личков оставляет без внимания проблему геологической деятельности человечества — техногенеза, которой много и успешно занимался А. Е. Ферсман, продолжая труд ряда геологов конца прошлого — начала нашего века и развивая идеи В. И. Вернадского. Этим Личков как бы отходит от "магистрального" пути науки нашего века, ведущего к экологии человека и познанию всепланетных преобразований природы, осуществляемых посредством техники. Он размышляет преимущественно о нравственности, о вере человека в высшие принципы, идеалы.

Странным на первый взгляд может показаться интерес представителя наук о Земле к подобным сугубо гуманитарным вопросам, Личков обращается к представлениям Л. Фейербаха о религии без бога — атеистической, признающей высшие духовные ценности не вне человека, а в нем самом. Иначе говоря, провозглашается "обожествление" человечества.

Однако Борис Леонидович не стремится к идеализации отношений между людьми и государствами. Он не забывает "кровавых уроков истории" ^[138].