Борис Парамонов на радио "Свобода"- 2006

Каков будет этот новый преображенный Эрос? Самая смелая фантазия бессильна охватить его облик. Но ясно одно: чем крепче будет связано новое человечество прочными узами солидарности, тем выше будет его духовно-душевная связь, тем меньше останется места для любви в современном значении слова. Современная любовь всегда грешит тем, что, поглощая мысли и чувства «любящих сердец», вместе с тем изолирует любящую пару из коллектива. Такое выделение «любящей пары», моральная изоляция от коллектива, в котором интересы, задачи, стремления всех членов переплетены в густую сеть, станет не только излишней, но и психологически неосуществимой. В этом новом мире признанная, нормальная и желательная форма общения полов будет, вероятно, покоиться на здоровом, свободном и естественном влечении полов, на «преображенном Эросе».

Получается у Коллонтай, что производственный коллектив или какая-нибудь партийно-комсомольская «ячейка» долженствуют выступить в роли Элевсинских мистерий, пролетарский пол стать чем-то вроде вакхических плясок: «Эвон! Эвое! Неги глас!». Это, конечно, безумно смешно, и над Коллонтай смеялись ее же партийные товарищи, включая Ленина. Вообще она, в ранние двадцатые годы, была чуть ли не главной темой советского юмора, даже и официального, на нее рисовали карикатуры, как можно прочесть в воспоминаниях художника Бориса Ефимова. Он же рассказывает тогдашний анекдот: «Коллонтай, знакомясь с кем-то мужского пола, протягивает руку и представляется: Коллонтай. «А как это?» — недоуменно спрашивает человек».

Но, конечно, не следует делать из нее дурочку. Коллонтай — это явление, причем не только провинциально-русское, но и европейское, сейчас и американское. Она была по-своему яркой фигурой первоначального феминизма. Я помню, как был удивлен, увидев в Риме в 1977 году книжный лоток, с которого молодые люди торговали сочинениями Коллонтай на итальянском языке. И есть в ней еще одно качество, которое сегодня получило на Западе наименование «радикальный шик». Так и дочка генерала Домонтовича, воспитанная в помещичьей усадьбе, предавалась подобному шику в давней России.

Но, слов нет, это было много лучше того, что наступило в Советском Союзе потом. Будучи одно время наркомом социального обеспечения, Коллонтай провела советский кодекс о браке. Над ним тоже смеялись, даже и Зощенко в одном рассказе: развестись можно было заочно, заплатив трешницу и послав бывшему партнеру уведомление по почте. А лучше, что ли, стало, когда Сталин восстановил понятие «незаконнорожденный ребенок» и ввел в паспортах пресловутые «прочерки»?

Илья Ильф, собиравший всякие советские нелепицы, занес в Записные книжки: «Женский автомобильный пробег в честь запрещения абортов». Коллонтай — это не запрещение абортов, это автомобильный пробег.

Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/367180.html

* * *

[Русский европеец Дмитрий Святополк-Мирский ]

Князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939) — из всех русских европейцев — самый, можно сказать, неудачливый. Сказать сильнее и проще — трагическая фигура. Отпрыск старинной аристократической семьи и участник белого движения, он, естественно, оказался в эмиграции, в Англии. Здесь нашли применение его блестящая образованность и доскональное знание русской литературы.