Борись за мою любовь

Удивительным образом действует на меня присутствие девушки рядом. Хочется замедлиться и никуда не торопиться. Остаться в моменте. Вот она, Дашка — босая, с собранными в два хвостика волосами — тихо переговаривается с моей сестрой, не забывая уделять внимание своей. Будто всегда была здесь, на этой кухне. Будто для неё всё это устроено. Знает, в какой ящик залезть, ловко достает тарелки, включает чайник, насыпает кофе в турку, спросив у Оли, где он находится. Идеально вписалась.   

Тихое чувство неведомого мне до этого счастья топит с ног до головы, а потом также внезапно откатывает. Я понимаю, времени потерянного много. Ошибок совершённых не исправить. Можно извиняться за них годами, пытаться что-то изменить, но память... память стереть не получится никогда.  

Стоит только надеяться, что Даша реально простила меня за поступки, которые были в прошлом.  

Алёна замечает меня первой и толкает локтем в бок сидящую рядом Олю.  

Делаю знак девочкам, чтобы молчали. Они заговорщически стихают, приглядываясь и улыбаясь.   

Упираюсь руками в столешницу и нависнув над Дашей, задевая носом её смешные хвостики, завязанные розовыми резинками Оли, говорю: 

— А мне завтрак полагается?  

Дашка дëргается от неожиданности и, взвизгнув, разливает по плите и столешнице кофе из турки, за приготовлением которого она следила. 

 — Вот блин! — отдëргивает руку и трясет ей, сдувая упавшие на лицо волосы. — Ты! — вскрикивает грозно и под всеобщий смех тычет в меня непострадавшей рукой. — Так можно инфаркт получить! Я думала, ты спишь! За такие выходки завтрак можешь не ждать! 

— Я же не знал, что ты такая нервная, — посмеиваясь, ловлю её ладонь и, посмотрев на покрасневшие пальцы, подталкиваю к раковине.  — Пахнет вкусно.  

Включив холодную воду, подставляю под неё наши руки. Дашка тихо ругается, но больше не дёргается. Прижимаюсь к ней всем телом, встав сзади. Она затихает и, кажется, перестает дышать. Её ноги касаются моих бедер. Спина упирается в мою грудь. 

Замираем. Кайфую от этой близости. Под водой переплетаю наши пальцы, не испытав никакого сопротивления с её стороны, и прижимаюсь к вкусно пахнущей макушке губами.  

— Кирилл…— шепчет на выдохе. — Что ты делаешь? — всё так же тихо. 

Схожу с ума.  

Её шея покрывается мурашками.  

Мы в кухне не одни, только это тормозит меня от того, чтобы развернуть её к себе и поцеловать по-настоящему. Это то, о чем я думаю последнюю неделю постоянно. По фигу, что, скорее всего, получу по лицу за это. Буду разбираться с последствиями постфактум.  

Что-то коротит у меня в голове, когда Даша начинает двигаться. Разъединяет наши руки и поворачивает голову, бросая взгляд через плечо. Вместо того, чтобы вырваться, прижимается, буквально на секунду, сама. Телом к телу.  

От этого кровь закипает, устремляясь вниз по венам. Сердце шарашит так, что на мгновение глохну и слепну. Отшатываюсь в шоке от такой быстрой реакции своего тела на неё. Она определенно её почувствовала.  

 — Извини. — Запустив мокрую пятерню в волосы, взлохмачиваю их, стараясь поймать её взгляд.  

Понимаю, что перегнул. Чувствовал, что не нужно ей это сейчас. Похоть свою показывать не собирался. Желание дотронуться, целовать её, трогать и обладать никуда не пропало. Но это не главное. Хотел сделать всё по-другому. Пригласить куда-то, чтобы побыть только вдвоем. Сходить на нормальное свидание без свидетелей и толпы родственников. 

Поговорил. Всё рассказал. На языке тела объяснил. 

Идиот. 

— Даша... 

— Ничего, —  бросает отрывисто и, не смотря на меня, проносится мимо, выбегая из кухни. — Всё нормально!  

Звук шагов её босых ног стихает около ванной, а потом слышится хлопок двери.  

Смотрю на сестер, которые с увлечением наблюдают за приключениями каких-то сказочных животных в телевизоре и за обе щеки жуют свой завтрак. Выругавшись, выключаю кран и, схватив пульт, делаю мультики громче.  

Приближаюсь к ванной и дергаю дверь на себя.  

Дашка стоит около раковины и, уронив руки вдоль тела, смотрит на меня. Щёки пылают румянцем, глаза блестят. Злой не выглядит, но и на добрую особо не тянет. Успела стащить резинки с волос, которые теперь прядями свисают у лица, и, видимо, ждет от меня каких-то  объяснений. Потому что убегать опять не спешит.  

Только ни фига не собираюсь я объяснять.  

Захлопываю дверь и, в два шага преодолев разделяющее нас расстояние, беру её лицо в ладони. 

Её глаза широко распахиваются, а рот приоткрывается от удивления.  

— Позже можешь меня убить, — говорю хрипло, а потом прижимаюсь к её губам своими. 

 

Даша не отвечает. Не бьет меня, не старается оттолкнуть. Не делает ничего. Никак не реагирует. Совершенно. Это неожиданно злит больше всего.  

Её руки так и болтаются вдоль тела. Дыхание замирает. Продолжаю сминать её губы своими. Мне нужны её эмоции. Любые. Хочу вывести её на них, чтобы взорвалась прямо здесь и сейчас, в моих руках. Если не будет этого взрыва, то двигаться дальше мне просто не позволит совесть. Я ведь чувствую, что есть какой-то отклик у неё ко мне. Нельзя так любить в прошлом и не почувствовать ничего в настоящем.  

Боже, я двинулся…