Читаем Бородинское побоище в 3D. «Непобедимые» полностью

Бородинское побоище в 3D. «Непобедимые»

Как видим, вестфальцы особо воевать не хотели, и вовсе не потому, что они были новобранцами. Просто им не нужна была эта война, на которую их загнали силой. Тем не менее вестфальские участники сражения отзываются сами о себе с нескрываемой гордостью.

^{Маршал Мюрат, король Неаполитанский}

Командир батальона 3-го (вестфальского) линейного полка Фридрих-Вильгельм фон Лоссберг:

«Мы бились храбро. Ней оказывает нам честь и громко прославляет нас, а мы, вестфальцы, можем сказать с уверенностью, что заслужили его похвалу».

Более того, эти «вояки» позволяют себе критиковать своего французского командира — генерала Жюно.

^{Худ. М. Руа}

Командир батальона 3-го (вестфальского) линейного полка Фридрих-Вильгельм фон Лоссберг:

«Я не питаю ни малейшего доверия к его способностям полководца…»

К сожалению, некоторые историки черпают свои характеристики генерала Жюно из воспоминаний таких вот вестфальцев. С точки зрения методологии, это примерно то же самое, что составлять мнение о преподавателе-профессоре по отзывам студентов-прогульщиков, отправленных этим профессором на переэкзаменовку.

В Бородинском сражении ни Жюно, ни другие французские командиры его корпуса так ничего и не смогли поделать со всеми этими Лоссбергами, Баэурмайстерами и Шульцами…

А тем временем более 400 наполеоновских орудий громили левый фланг русской армии; со стороны русских число орудий на этом участке было доведено до 300. Наступила самая кровопролитная сцена великой драмы!

Офицер итальянской гвардии Чезаре Ложье:

«Более тысячи орудий сеют смерть. Пальба непрерывная, ужасная».

Вахмистр 2-го кирасирского полка Огюст Тирион:

«Неподвижно стоя перед русскими, мы отлично видели, как орудия заряжались теми снарядами, которые должны были лететь в нашу сторону, и как производилась наводка орудий наводчиками; требовалось известное хладнокровие, чтобы оставаться в этом неподвижном состоянии. К счастью, вследствие ли взволнованного состояния прислуги или плохой стрельбы или по причине близости расстояния, но только картечь перелетала наши головы в нераскрытых еще жестянках, не успев рассыпаться и рассеяться своим безобразным веером».

^{«Ура императору!». Худ. А. Дюпре}

Ла Флиз, хирург 2-го гренадерского полка Старой гвардии:

«Перед нами расстилалось зрелище ужасного сражения, но ничего не было видно за дымом из тысячи орудий, гремевших непрерывно. В воздух подымались густые облака одни за другими, вслед за молниями выстрелов».

Полковник Луи-Франсуа Лежён:

«Я смотрел на всю эту картину еще и глазами живописца. Очень эффектно выделялись столбы пыли и серебристого дыма. Вот осколок гранаты разбил бочонок с дегтем, которым русские смазывают оси орудий и повозок, и немедленно багровое пламя полилось по земле, извиваясь, как рассерженная змея, и поднялось вверх, сливаясь с облаками и отбрасывая на землю темные пятна. Проживи я еще 100 лет, и то никогда не забуду этой трепетной картины».

Лежёну можно верить. Он серьезно занимался живописью и оставил нам немало батальных картин, часть которых выставлена теперь в Версальском музее.

Французы вновь ворвались во флеши, но снова были оттуда выбиты, причем при этом был ранен принц Карл Мекленбургский.

Генерал А. П. Ермолов:

«Приспевший со 2-й гренадерской дивизией принц Карл Мекленбургский в помощь к войскам, ослабевающим в защите укреплений, остановил успехи неприятеля, но вскоре был ранен. Изгнавши из рук неприятеля взятую им нашу батарею, полковник князь Кантакузен (командующий сводной бригадой гренадер) убит, но храбрая бригада его отомстила смерть любимого ею начальника! Неприятель, объятый удивлением, отступил поспешно. Поле покрылось его телами».

Все перемешалось — пехота, кавалерия, артиллерия. Люди бились штыками, прикладами, тесаками, орудийными банниками, служившими для очистки орудийных стволов. В этой резне не участвовали только общие резервы обеих армий, стоявшие в отдалении неподвижно.

Генерал Н. Н. Раевский:

«Генерал Коновницын приглашал меня в Семеновское <…> Я отвечал ему, что не могу отлучиться, не отразив прежде атаки, направленной против меня, и просил его действовать до прибытия моего сообразно с обстоятельствами, прибавив, что не замедлю явиться к нему в Семеновское. Действительно, это была решительная минута, в которую я ни под каким предлогом не мог оставить моего поста».