Бородинское поле. 1812 год в русской поэзии (сборник)

Неприятелю аркан,

Где наш Вихорь-Атаман?

Где наездник, вождь летучий,

С кем врагу был страшной тучей

Русский тыл и авангард,

Наш Роланд и наш Баярд,

Милорадович? Где славный

Дохтуров, отвагой равный

И в Смоленске на стене,

И в святом Бородине?

И других взяла судьбина:

В бое зрев погибель сына,

Рано Строганов увял;

Нет Сен-При; Ланской наш пал;

Кончил Тормасов; могила

Неверовского сокрыла;

В гробе старец Ланжерон;

В гробе старец Бенингсон.

И боец, сын Аполлонов…

Мнил он гроб Багратионов

Проводить в Бородино…

Той награды не дано:

Вмиг Давыдова не стало!

Сколько славных с ним пропало

Боевых преданий нам!

Как в нем друга жаль друзьям!

И тебя мы пережили,

И тебя мы схоронили,

Ты, который трон и нас

Твердым царским словом спас,

Вождь вождей, царей диктатор,

Наш великий император,

Мира светлая звезда,

И твоя пришла чреда!

О година русской славы!

Как теснились к нам державы!

Царь наш с ними к чести шел!

Как спасительно он ввел

Рать Москвы к врагам в столицу!

Как незлобно он десницу

Протянул врагам своим!

Как гордился русский им!

Вдруг… от всех честей далеко,

В бедном крае, одиноко, —

Перед плачущей женой,

Наш владыка, наш герой,

Гаснет царь благословенной;

И за гробом сокрушенно,

В погребальный слившись ход,

Вся империя идет.

И его как не бывало,

Перед кем всё трепетало!..

Есть далекая скала;

Вкруг скалы морская мгла;

С морем степь слилась другая,

Бездна неба голубая;

К той скале путь загражден…

Там зарыт Наполеон…

Много с тех времен, столь чудных,

Дней блистательных и трудных

С новым зрели мы царем;

До Стамбула русский гром

Был доброшен по Балкану;

Миром мстили мы султану;

И вскатил на Арарат

Пушки храбрый наш солдат.

И все царство Митридата

До подошвы Арарата

Взял наш северный Аякс;

Русской гранью стал Аракс;

Арзерум сдался нам дикий;

Закипел мятеж великий;

Пред Варшавой стал наш фрунт,

И с Варшавой рухнул бунт.

И, нежданная ограда,

Флот наш был у стен Царьграда;

И с турецких берегов,

В память северных орлов,

Русский сторож на Босфоре,

Отразясь в заветном море,

Мавзолей наш говорит:

«Здесь был русский стан разбит».

Всходит дневное светило

Так же ясно, как всходило

В чудный день Бородина;

Рать в колонны собрана,

И сияет перед ратью

Крест небесный благодатью,

И под ним в виду колонн

В гробе спит Багратион.

Здесь он пал, Москву спасая,

И, далёко умирая,

Слышал весть: Москвы уж нет!

И опять он здесь, одет

В гробе дивною бронею,

Бородинскою землею;

И великий в гробе сон

Видит вождь Багратион.

В этот час тогда здесь бились!

И враги, ярясь, ломились

На холмы Бородина;

А теперь их тишина,

Небом полная, объемлет,

И как будто бы подъемлет

Из-за гроба голос свой

Рать усопшая к живой.

Несказанное мгновенье!

Лишь изрек, свершив моленье,

Предстоявший алтарю:

Память вечная царю!

Вдруг обгрянул залп единый

Бородинские вершины,

И в один великий глас

Вся с ним армия слилась.

Память вечная, наш славный,

Наш смиренный, наш державный,

Наш спасительный герой!

Ты обет изрек святой;

Слово с трона роковое

Повторилось в дивном бое

На полях Бородина:

Им Россия спасена.

Память вечная вам, братья!

Рать младая к вам объятья

Простирает в глубь земли;

Нашу Русь вы нам спасли;

В свой черед мы грудью станем;

В свой черед мы вас помянем,

Если царь велит отдать

Жизнь за общую нам мать.

1839

Денис Васильевич Давыдов

1784–1839

Песня

Я люблю кровавый бой,

Я рожден для службы царской!

Сабля, водка, конь гусарской,

С вами век мне золотой!

Я люблю кровавый бой,

Я рожден для службы царской!

За тебя на чёрта рад,

Наша матушка Россия!

Пусть французишки гнилые

К нам пожалуют назад!

За тебя на чёрта рад,

Наша матушка Россия!

Станем, братцы, вечно жить

Вкруг огней, под шалашами,

Днем – рубиться молодцами,

Вечерком – горелку пить!

Станем, братцы, вечно жить

Вкруг огней, под шалашами!

О, как страшно смерть встречать

На постеле господином,

Ждать конца под балдахином

И всечасно умирать!

О, как страшно смерть встречать

На постеле господином!

То ли дело средь мечей:

Там о славе лишь мечтаешь,

Смерти в когти попадаешь,

И не думая о ней!

То ли дело средь мечей:

Там о славе лишь мечтаешь!

Я люблю кровавый бой,

Я рожден для службы царской!

Сабля, водка, конь гусарской,

С вами век мне золотой!

Я люблю кровавый бой,

Я рожден для службы царской!

1815

Партизан

Отрывок

Умолкнул бой. Ночная тень

Москвы окрестность покрывает;

Вдали Кутузова курень

Один, как звездочка, сверкает.

Громада войск во тьме кипит,

И над пылающей Москвою

Багрово зарево лежит

Необозримой полосою.

И мчится тайною тропой

Воспрянувший с долины битвы

Наездников веселый рой

На отдаленные ловитвы.

Как стая алчущих волков,

Они долинами витают:

То внемлют шороху, то вновь

Безмолвно рыскать продолжают.

Начальник в бурке на плечах,

В косматой шапке кабардинской,

Горит в передовых рядах

Особой яростью воинской.

Сын белокаменной Москвы,

Но рано брошенный в тревоги,

Он жаждет сечи и молвы,

А там что будет – вольны боги!

Давно незнаем им покой,

Привет родни, взор девы нежный;

Его любовь – кровавый бой,

Родня – донцы, друг – конь надежный.

Он чрез стремнины, чрез холмы

Отважно всадника проносит,

То чутко шевелит ушьми,

То фыркает, то удил просит.

Еще их скок приметен был

На высях, за преградной Нарой,

Златимых отблеском пожара,