Бородинское поле

- Они же все друг друга знают, связаны друг с другом. У них контакт, - не сдавалась Людмила Борисовна, стараясь вызвать в нем сочувствие, хотя и поняла, что Олег ей ничем не поможет. - Возможно, у твоего приятеля из Подгорска есть приятели на Петровке.

- Нет, Люда, ты не дело говоришь. Это несерьезно, наивно, - замотал головой Олег. Он сочувствовал сестре и в то же время в душе осуждал ее. И она, словно разгадав его мысли, сказала с надрывом:

- Пойми, я - мать. Я не могу допустить, чтоб из-за какого-то нелепого случая страдал мой невинный ребенок. - Глаза ее ожесточились, лицо сделалось суровым и решительным. Она отхлебнула глоток кофе, резким жестом хотела поставить чашку на стол, но потом передумала и залпом выпила все до дна.

- Если он не виновен, то он не пострадает, - сказал Олег, будучи уверенным, что племянник его все-таки виновен. Олег не любил Андрея за его высокомерие, нигилизм, непомерное и безосновательное самомнение, а порой и изысканное хамство. Он считал, что в этом повинна в какой-то степени и сестра, и ее муж, Александр Кириллович Орлов, - ответственный работник Госплана.

- Конечно, Олег прав, там разберутся, - мягко и доброжелательно заметила Варя, чтоб только успокоить Людмилу Борисовну. Но Людмила Борисовна не нашла в ее словах и, главное, в голосе искреннего сочувствия и заговорила раздраженно:

- А вообще, если разобраться по существу, то черт бы их побрал, и тех и других! И на кой леший они нам сдались! - Темно-карие холодные глаза ее таили неумолимую ярость.

- Ты что-то не то говоришь, сестра, - возразил Олег, но эти его слова только подхлестнули Людмилу Борисовну.

- Нет, то, именно то я говорю! - зло вскричала она, голос ее принимал зловещий оттенок, и мягкий, податливый Олег Борисович решил, что лучше не возражать и вообще сменить тему разговора.

Варя предпочитала молчать; как женщина, как мать, она понимала состояние Людмилы Борисовны и думала о своем сыне: не дай-то бог нечто подобное случится с ее Игорем - ведь мальчишка, совсем ребенок, и не всегда дает отчет своим действиям и поступкам. Сначала делает, а потом уже думает.

4

Игорь Остапов стоял часовым на посту. Время шло к полуночи, и ладья молодого чистого месяца медленно плыла в морозном небе над западным горизонтом. Незаметно для глаза она опускалась все ниже и скоро должна коснуться темных зубцов настороженно затаившихся елей, а потом и совсем исчезнет в лесной чаще. Тогда Игорю придет смена. А возможно, и. раньше. Мороз заметно крепчал, в лесу то и дело постреливали деревья, и в этой полуночной тишине их звуки были единственными, резкими и потому непривычными. И хотя Игорь знал, что это потрескивают подмороженные ели, все же треск этот заставлял напрягать слух и зрение, концентрировать внимание и, что греха таить, волноваться.

Игорь впервые нес службу часового у объекта. Два месяца тому назад вместе со своими однополчанами - молодыми солдатами, в канун пятидесятилетия Октября, Игорь принял военную присягу. Теперь он был полноправным солдатом Советской Армии. В руках у него был карабин с комплектом боевых патронов. Игорь отлично понимал, какая высокая ответственность возложена на него - охранять объект.

Что-то зашуршало в лесу, спугнуло мысли. Игорь насторожился, предельно напряг слух. Нет, это не мороз трещит в деревьях, что-то другое. Похоже, кто-то крадется. Игорь крепче сжал в руках карабин, затаил дыхание. Теперь уже не было сомнения, что по ту сторону проволочного забора кто-то пробирается осторожно, делает частые остановки, прислушивается. Судя по всему - не один. Выходит, на стороне противника численное превосходство. Сколько их - двое, трое? Чем вооружены, как будут действовать? Все эти вопросы молнией пронзили мозг. Конечно же враги будут действовать бесшумно, выстрелы исключены: они поднимут по тревоге весь караул. Значит, будут действовать ножом. Меткий бросок финского ножа. Через проволоку. Надо быть сверхискусным жонглером, чтобы с такого расстояния нож пролетел в узком проеме и не задел проволоку. Нет, нож исключается. Будут стрелять из бесшумного оружия - вдруг осенила его тревожная догадка. Слабый хлопок, напоминающий треск елей в морозном лесу. Вот оно что! И не случайно выбрали морозную ночь, чтоб не вызвать подозрение выстрелом из бесшумного пистолета.

От такой мысли холодные мурашки пробежали по спине. Нет, не за свою жизнь опасался Игорь Остапов: он знает и помнит, как умирали на войне вот такие, как он. И дело не в его гибели, коль уж выпал ему такой жребий. Главное, что, убив его, враги проникнут на территорию охраняемого объекта и сотворят свое черное дело. Что именно - Игорь представлял смутно; возможно, совершат диверсию, да мало ли что. Этого он не должен допустить. Выстрелом из карабина он предупредит караул. А если его сразят сразу, наповал, и он не успеет сделать ответный выстрел?