Босфор. Россия и Турция в эпоху первой мировой войны

Предлагался очень высокий уровень требований к сотрудникам Разведочного бюро и отделения иностранной статистики в частности. Достаточно сказать, что начальник отделения подчинялся лично первому заместителю начальника Генмора с обязанностью письменного доклада один раз в два месяца. Все офицеры отделения зачислялись на должность только после полугодовой стажировки под наблюдением упомянутого первого заместителя начальника Генмора и очень суровых экзаменов. Знание трех-четырех иностранных языков и длительная зарубежная практика в стране изучения считались само собой разумеющимися факторами наравне с пяти-семилетней службой после окончания Морского корпуса.

Идеи Щеглова после очередного замечания Николая II, сказавшего: “Вижу в них залог обновления и скорейшего развития флота”, обретали воплощение.

9(22) января 1906 г. из стратегической части Военноморского Ученого Отдела были откомандированы 14 офицеров в Управление Морского Генерального Штаба. В очередную годовщину этого откомандирования в Посольство России в Стамбуле 9 января 1912 г. пришла телеграмма. Она была без имени адресата — “в русское посольство”, на бланке Администрации почт и телеграфа Османской империи. Латинскими буквами в ней значилось (воспроизводим по подлиннику):

Vas pomnim pervogo iniziatora shtaba i shlem nizkiy poklon Karsakoff Berens Samarine Keller Novikoff Borkovsky Guene Nischenkoff Kallistoff Yakovleff

Адресат ознакомился с телеграммой друзей по Морскому Генеральному Штабу, думаю, с неменьшим удовлетворением, чем с подписанным тогда же царским рескриптом о награждении А.Н. Щеглова, капитана 2-го ранга, орденом Станислава 2-й степени “в воздаяние отлично усердной службы Вашей”.

Лично император и его лучший военно-морской агент, прибывший в Петербург для отчета, встретились в 12 часов дня 22 февраля (ст. ст.) 1912 г., когда в Зимнем дворце Николай II принял группу морских офицеров. Погода была сырая, форма одежды “парадная зимняя” чудовищно давила после легких стамбульских одежд. Рука государя показалась Александру Николаевичу вялой и холодной, глаза смотрели куда-то вдаль… В личном деле появилась запись: “Е.И.В. соизволили (капитана 2-го ранга Щеглова) благодарить и пожелать успеха в работе…”

* * *

Признание товарищей и наше с Вами, читатель, внимание к необычной судьбе этого русского офицера, патриота и, строго говоря, отца-основателя военно-морской разведывательной службы России на Ближнем Востоке все время запаздывали. Видно, правы были наблюдательные и неторопливые офицеры из Осведомительного отдела, которые отмечали в нем полное отсутствие личной амбициозности…

Тогда, в 1906 г. успех всех предложений А.Н. Щеглова и высокая поддержка обеспечили, наконец, личное положение его — выходца из небогатой дворянской семьи, который не раз благодарил З.П. Рожественского за ‘‘подачу способов к пропитанию”. Еще 27 февраля (ст. ст.) лейтенант А.Н. Щеглов подает рапорт об увольнении со службы по домашним обстоятельствам — на крохотное жалование флотского на берегу невозможно поддержать мать и двух сестер. Через месяц на Адмиралтейском канале у дома № 5 зачастили курьерские экипажи…

“Ваше высокоблагородие вызывается в Адмиралтейство тотчас же после заседания Цусимской комиссии, в 5 часов вечера”.

Комиссии, заседания, личное участие в отборе первых сотрудников Разведочного бюро. И при этом составлялись новые разделы к курсу военной истории, наставления по работе агентурной сети в Средиземноморье, бумаги, докладные…

“Николаевская Морская Академия имеет честь пригласить Вас в одну из сред в январе или феврале сего 1908. г. сделать сообщение о работе Морского Генерального Штаба с приглашением всех слушателей, начальствующих лиц и офицеров флота. Благоволите сообщить мнение. Спб. телефон Академии 266-00”.

Телефон ему тогда еще, в 1906 г., поставили быстро — через три месяца, а квартиру не дали. Очередники и тогда, оказывается, казенную квартиру ждали подолгу.