Босиком по лужам

 Мы лежали молча, наслаждаясь тишиной, стуком сердец и объятиями. И лишь мое сознание глодала одна мыслишка. Я никак не могла от нее отделаться. Гнала прочь, но любопытство было сильнее. И оно в конце концов победило.

 — Билл, — протянула я. — Биля…

 — Мммм, — отозвался он лениво.

 — Скажи, а что случилось? Кто обидел тебя настолько, что ты начал бояться… эээ… ммм… отношений…

 — Секса? — совершенно спокойно уточнил он.

 Я кивнула.

 — Дай мне сигареты, пожалуйста.

 Протянула ему уполовиненную пачку и зажигалку. Он затянулся. Молчал. Лицо серьезное, сосредоточенное. Я ждала.

 Сигарета выкурена наполовину.

 Нет, не расскажет. Не сможет. А жаль. Было бы понятно, что за «таракан» живет в его голове, а, следовательно, можно было бы попробовать его от этого комплекса вылечить.

 — Я в четырнадцать лет встречался с девочкой. Там… В Германии… Дома… — неожиданно начал он, когда я уже решила от него отвязаться со своим любопытством. — Мы почти полгода дружили. Ну там всякие прогулки совместные, кино, мороженное. Казалось, что она меня понимает. Мы часто зависали у нее дома, смотрели кино, целовались, обнимались… Ну ты знаешь, чего я тебе рассказываю. А потом она начала намекать, что не мешало бы наши отношения перевести из романтических в более взрослые. Я был не против. Стеснялся только сильно. Толком даже не понимал, что и как делать. Она тоже была девственницей, и тоже не знала, что и как. Она так сильно мне нравилась, что я безумно боялся причинить ей боль. В общем, я перенервничал и…

 Билл замолчал. На лице никаких эмоций. Лишь руки крошат остатки сигареты.

 Когда пауза затянулась, я вкрадчиво спросила:

 — Она высмеяла тебя?

 Он грустно ухмыльнулся:

 — Если бы. На следующий день это обсуждала вся школа. В подробностях. А потом кто-то пустил слух, что я гей. Мне очень помог Том. Он не давал меня в обиду, защищал. Готов был убить любого, кто хотя бы криво посмотрит в мою сторону. Том занимался карате, с ним лишний раз предпочитали не связываться. А потом нас развели по разным классам. Начался настоящий кошмар. Такое ощущение, что я остался один во всем мире в стае диких голодных зверей. Травили так… — Дыхание участилось. Я почувствовала, как его рука на моей спине сжимается в кулак.

 — Почему ты не защищался? Почему позволил себя унизить? Почему? — в негодовании вскочила я. — Ты ведь сильный! В тебе такой потрясающий стержень, который просто так не согнешь. Почему ты позволил этим ублюдкам вытирать об себя ноги?

 — Этих ублюдков был целый класс, и они собирались против меня всем скопом. Периодически к травле присоединялись старшеклассники и лупили нас с Томом почем зря. А если учесть, что большинство учителей нас ненавидели за хулиганские выходки, даже за те, которые мы не совершали (представляешь, Тому однажды отвесили оплеуху при всех и влепили выговор только за то, что кто-то выключил свет в зале, а подумали на него!), то ты хоть обзащищайся, толку все равно никакого. Что я мог сделать против них всех? — Удивительно, но Билл говорил совершенно безразлично. Ни грамма эмоций. — Потом группа стала стремительно набирать популярность. Все тут же решили, что мы зазнались, и агрессия достигла своего максимума. Однажды мы с Томом пришли в школу, а они все ходят в майках с надписью «I will kill Bill and the rest of the Fuckband too» — «Я убью Билла и всех остальных членов этой ****ой группы». Мы спокойно развернулись и ушли домой. И уже там, дома, у меня была такая истерика, что Том хотел вызвать врача. Больше ни я, ни Том, ни Георг, ни Густав не появлялись в той школе.

 — И с тех пор у тебя не было девушки и ты ни с кем не спал?

 — Знаешь, я после того случая пережил такой стресс, что даже боялся подходить к девушкам.

 — Не верю! Около тебя вьется такое количество фанаток, что хоть кто-то должен был раскрутить тебя на секс.

 Он засмеялся. Только вот мне стало страшно от этого дикого смеха, наполненного горечью и обидой.