Босиком по пеплу. Книга 3

— Ран, — рвано выдыхаю я, как только дверь машины закрывается. Прижимаюсь к нему всем телом, чувствуя, как сильные ладони мгновенно опускаются с моей талии на ягодицы. — Такой красивый. Мой, — произношу с нежностью, пленительно касаясь его теплых губ. Мятное дыхание и его парфюм кружат голову, и, набрав в легкие воздуха, я пробую их на вкус с особой жадностью. Когда волнуюсь, наши поцелуи почти всегда ощущаются, как первые. Дух захватывает, земля уходит из-под ног, те самые крылья расправляются за моей спиной, и мне хочется кричать Рану о своих чувствах.

— Ты чего, сладкая? Волнуешься? — низким и обволакивающим голосом уточняет Мир, крепче прижимая меня к себе.

— Да. Первый официальный прием в качестве жены короля. Это звучит чертовски волнительно, — нервно усмехаюсь я, любуясь своим мужественным, сильным, невероятно мощным мужем, качаясь на волнах его бешеной энергетики.

— Ты не жена короля, Алисия. Ты моя единственная жена и королева. И всегда будешь ею.

— Всегда? — Ран коротко кивает, не позволяя мне сомневаться в его словах.

Глава 13

Амиран

— Как погостила у родителей? — интересуюсь, чтобы отвлечь Алису от волнений, связанных с выступлением. Она неопределённо пожимает плечами.

— Все хорошо, мама была немного шокирована моим платьем, точнее тем, что именно ты его мне купил, а так все замечательно. Они, кстати, тоже выезжают.

— Группа поддержки тебе не помешает, — понимающе улыбаюсь я.

— Не думаешь, что еще слишком рано для публичных приемов? — глянув в окно Мерседеса, Алиса бледными пальцами расправляет складки на кремовой шёлковой абайе, скрывающей под своим покровом умопомрачительно-сексуальное мини-платье цвета бургундского вина, с глубоким вырезом на спине. Такие откровенные наряды носят исключительно на голое тело. Я сам его выбрал для Алисы, чтобы она почувствовала себя увереннее в вызывающем образе роковой соблазнительницы. Есть некая пикантность в том, что об этом знаем только мы двое, заставляет предвкушать тот момент, когда, вернувшись в мероприятия, Алисия предстанет предо мной во всей своей неподражаемой красоте в стенах нашей спальни.

— Для благотворительности никогда не бывает рано, tatlim, — качнув головой, отвечаю я. — Стране пора выходить из траура.

— Ты прав, конечно, — поспешно кивает Алисия, и пытается отвлечься на другую тему: — Я очень рада что политическая ситуация стабилизировалась.

— До стабильности еще очень далеко, малышка, но я бы сказал, что мы медленно, но верно вылезаем из кризиса, — отзываюсь непринужденным тоном.

— Ты говорил, о какой-то угрозе… — напоминает Алисия о нескольких месяцах, что мы провели в режиме строжайшей безопасности.

— Угроза самоликвидировалась, — отвечаю я. — Иначе я бы не взял тебя в Штаты. Виновные в теракте, отравлении отца и покушения на тебя — в тюрьме, ждут казни. Ты и сама, наверное, заметила, что стало легче дышать?

— Не особо, — пожимает плечами моя тревожная супруга, мысленно находясь где-то далеко.

Какое-то время мы молчим. Алисия усердно повторяет вступительную речь, сосредоточенно глядя перед собой и беззвучно шевеля губами, хмурится, злится, когда какие-то слова не удается вспомнить.

— Переживаешь? — спрашиваю с понимающей улыбкой. Опустив планшет на колени, она поднимает голову, встречая мой ободряющий взгляд. — Напрасно. Ты все организовала на высшем уровне. Отлично справилась, сладкая.

— Еще не справилась, — не разделяет моей уверенности tatlim. — Мне ни разу не приходилось выступать с трибуны.

— Ни одной из жен королей Анмара не приходилось, — замечаю я. — Ты первая. В новом Анмаре у женщин появится право голоса, и я хочу, чтобы народ понял это еще в самом начале моего правления. Ты войдешь в историю, tatlim.

— Не знаю, страшно… — тревожно вздыхает Алиса.

— Я знаю, — уверенно киваю. — Еще один штрих, — протянув руки, снимаю с Алисии никаб.

— Что ты делаешь? — испуганно хлопает ресницами tatlim.

— Секунду. Это сюрприз, — обернувшись, беру с сиденья заготовленный бархатный футляр. Но внутри не драгоценности, нет, хотя стоит на порядок дороже ожерелья, что сейчас украшает изящную шею моей жены.

— Амиран… ты с ума сошел…, — глаза Алисии становятся похожи на блюдца, когда я открываю подарок и достаю оттуда тончайший шелковый платок, расшитый переливающимися кристаллам. Накинув хиджаб на белокурые волосы жены, я аккуратно оборачиваю концы по правилам ношения головного убора.

— Вот так, — удовлетворенно улыбаюсь, любуясь творением собственных рук. Потеряв дар речи, Алиса смотрит на меня с немым изумлением.

— Помнишь, как ты мне сказала когда-то, что своим поведением, политической позицией, увлечениями, образом жизни, взглядами на мир, религию и различные спорные ситуации правители должны показывать пример остальным, — положив руки на её напряженный плечи, медленно ласкаю их пальцами, расслабляя, успокаивая.

— Нет, не помню, — качнув головой, Лиса прижимает ладони к пылающим щекам.