Босиком по стеклам. Книга 2

— Неа. Чаппи, как робот. Фильм такой есть. Не смотрела?

Гарсиа отрицательно качает головой, рассматривая с подозрительным прищуром своего нового поклонника. Похоже, у этих двоих может что-то срастись.

— Давай посмотрим? Ну… это. Перед сном, — заикаясь, мямлит он. — У меня кровать большая.

— Что? — возмущенно шипит Никки, бросая на меня убийственный взгляд.

— Не злись, Ник. Это его квартира. Спальни всего две. Извини, но мы с Пикси тебя третьей не возьмем. Она категорически против, — выдаю я, разводя руками, за что тут же получаю болезненный тычок локтем в бок. — Мы оба категорически против, — поспешно исправляюсь я. — Вы тут решайте, кому какая половина кровати достанется, а мы пойдем свою делить. Да, детка? — лучезарно улыбнувшись своему злобному ангелу, я сгребаю ее в охапку и утаскиваю в нашу спальню.

Стоит нам оказаться в закрытом пространстве, Энжи устраивает мне допрос с пристрастием, засыпая градом вопросов мою больную голову, отчаянно нуждающуюся в подушке и таблетке обезболивающего, или двух, а лучше сразу принять целую упаковку.

— Какого дьявола происходит? Что это за квартет, Кол? Кто такой Чаппи, и откуда он приволок деньги? Чьи они, Мердер? — настойчиво требует объяснений Пикси, в негодовании расхаживая по комнате.

Одно радует, что она не кричит. Громкие интонации и любые резкие звуки мне сейчас все равно, что молотком по темечку. Вырубит на хрен, до подушки доползти не успею.

— Деньги мои, детка, — отвечаю скрипучим голосом, прямиком направляясь к помятой кровати. Координация подводит, и меня слегка пошатывает, но до пункта назначения я добираюсь без позорных падений. — Чаппи просто курьер, ну и он один из тех людей, о которых я говорил накануне, — каждое слово отдается мучительной вспышкой в мозгу и подкатывающими приступами тошноты.

Завалившись поверх одеяла прямо в спортивных штанах и футболке, я с облегчением закрываю глаза. Лицевые кости ломит так, словно меня отделала толпа уличных отморозков. Ощущение знакомое, почти ностальгическое, если не брать в расчет, что отлупила меня собственная жена. Но вряд ли это ее пощечины причина моих мучений. Мне нужен отдых, только и всего. Отдых и здоровый сон. Хотя бы шесть часов, а потом вернусь к работе.

То, что происходит со мной, включая провалы в памяти, сложности с концентрацией и координацией, жуткие головные и мышечные боли не что иное, как ломка. Организм за три месяца еще не отвык от беспорядочного употребления нейролептиков и антидепрессантов. Зависимость от них не слабее, чем от героина, и побочек столько, что вред со временем превышает пользу.

Я неоднократно пытался слезть с транквилизаторов, и общая картина состояния была примерно такой же. Я начинал срываться, не мог полноценно работать, бросался на окружающих, видел мир в черных тонах, утопая в маниакальных мыслях о вещах, которые никогда не придут в голову здоровому человеку. От полной деградации спасала взращенная с детских лет заточенность на достижение поставленной цели.

Показывать лучший результат в сфере, где у меня нет конкурентов — вот что стояло во главе угла. Признание и уважение давали мне определенную власть, в которой я нуждался. Реализовывать свой потенциал, быть лидером среди лучших — тоже своего рода зависимость, но с ней я не хотел и не мог бороться. Напротив, постоянно подпитывал ее. Должность правой руки анмарского правителя позволяла развернуться масштабно, выдать максимум. Передо мной всегда стоял ряд задач, необходимых к исполнению, и я не мог себе позволить провалить задание или отказаться от участия в спецоперации.

В этом и заключался главный парадокс. Работая на износ, я полностью истощал свой энергетический и умственный потенциал, после чего срывался и становился тем, кому самое место в холодном карцере. Там я и восстанавливался, снимая напряжение в основном при помощи медикаментозной терапии. Ну а сменяющие друг друга шлюхи являлись дополнительным способом скинуть стресс и накопившуюся агрессию. Самое безопасное лекарство из всех, что мне приходилось принимать за свою жизнь. Жаль, что не самое действенное.

Транквилизаторы работали лучше и быстрее, но только на первых порах, а потом эффект угасал, постепенно превращая мои мозги в кашу. Со временем я научился бросать прием препаратов в нужный момент и, вернувшись в стабильное состояние, с новыми силами погружался в рабочий процесс, решая задачи государственной важности, пока не начинался очередной кризис.

Самое странное, что я отлично осознавал, что мной движет и почему происходит именно так, а не как-то иначе, но не видел верного решения. То, что предлагали психотерапевты, мне не нравилось. Расходовать внутренний ресурс дозировано и без перегрузок — тогда мне это казалось сродни самоубийству.