Босс в законе

Тот напрягся, вытянулся в лице, но ничего не сказал, только с надеждой посмотрел на жену.

— Так в чем же дело?

— Я не смогу с ним развестись. Как я потом без любви жить буду?

— Почему без любви?

— Потому что если я влюбилась, то это раз и навсегда. Никого больше никогда не полюблю. А если кто-то вдруг в этом сомневается!.. — Люба уперла руки в боки, выразительно глянула на мужа.

— Команды сомневаться не было! — заявил Павлов, расплылся в улыбке и сам попал под ее сокрушительный взгляд.

Мол, ну-ка скажи еще что-нибудь!

Люба не злилась, даже усмехалась, но Макс не решился схлестнуться с ней в словесной дуэли. А вдруг проиграет?

— После такого ужина в сон клонит, — сказал Малахов.

— Так время уже, — сказала Люба и удивленно глянула на него.

Часы показывали половину десятого вечера, не так уж и поздно.

— А у нас еще планы на завтра не подписаны, — заявил Артем и выразительно посмотрел на Павлова.

Макс, конечно, молодец, рискуя жизнью, спас Мухина от верной смерти, но дело так и не раскрыто. Кто сжег Власова вместе с его домом? И Зотов молчит, и Тарабай со своими подельниками.

— А что завтра? Рыть будем! — заявил Павлов. — Мухин сказал, что громила в дом к Власову ворвался, сначала хозяина ударил, потом его.

— Мухин сам под кого-то, похоже, рыл, — сказал Груздев. — Причем в прямом смысле.

— Деньги закапывал? — мгновенно среагировал на это Макс.

— Может, и деньги. Ботинки мы у него в доме грязные нашли. Они у самого порога стояли. Он их даже в дом занести постеснялся.

— Деньги закопал и разулся.

— Я так и подумал, — сказал Груздев. — Мы весь дом осмотрели, куда только можно заглянули, Цыганочка работала. Но нет, глухо!

Все это Малахов уже знал, ему Груздев докладывал. Макс со Стасовым в это время в сауне оттаивали после холодного купания. Водочки на грудь приняли, сказали, что для двустороннего прогрева. Артем не возражал. Заслужили парни.

— А про ботинки ты чего вспомнил? — спросил Павлов. — Что в них такого особенного?

Малахов кивнул. Очень может быть, что грязные ботинки не просто так крутились в голове у Груздева, если он о них вспомнил. Правильно Макс вопрос поставил.

— Да грязь какая-то непонятная, с желтизной.

— Глина?

— В общем-то, ничего особенного, но такого грунта на участке у Мухина нет. Может, где-нибудь на глубине, когда копал, наступил.

— Я знаю место, где такая глина наружу выходит, — сказал Макс.

— Да много таких мест.

— В огороде у Власова только одно.

— У Власова? — Малахов повел бровью.

— Там тропинка у него от дома к реке, я случайно наступил, еле потом отмыл.

— Вот и Мухин мог наступить.

— В том-то и дело.

— Но мы и без того знаем, что Мухин был у Власова, — сказал Малахов.

И в самом деле грош цена такой улике.

— Да он этого и не отрицает, — сказал Макс.

— Вопрос в том, когда именно он ушел, до пожара или после.

— Я так понял, что до.

— Ты так понял или Мухин так сказал?

— А что он мог сказать, если почти все время без сознания был? Завтра во всех подробностях его допрошу.

— Он будет утверждать, что ушел до пожара, а ты должен будешь прижать его показаниями свидетелей, которые видели его уже после.

— Так собирались мы в поселок…

— Давайте вы будете собираться завтра! — наконец-то не выдержала Люба.

— Давай завтра, — согласился Артем и даже поднялся с дивана, чтобы помочь ей убрать со стола.

Должна же быть хоть у кого-то совесть.

Дом Власова выходил к самой реке. Берег тут был высокий, но не обрывистый. От кромки воды к нему вела длинная петляющая тропинка, Максим еще вчера заметил ее.

Сейчас он подъехал к ней с другого конца, остановил машину и вышел из нее. Дальше только пешком.

Стасов двинулся за ним. Ну да, куда же без него?

Максим собирался идти к дому, но Стасов заметил вдалеке рыбака и направился к нему. Старый седой дед стоял в камышах как цапля, только не на одной, а на двух ногах. Длинные болотные сапоги делали его неуязвимым для воды, которая доходила ему едва ли не до пояса. Но она была майская, холодная, от долгого пребывания в ней можно было отморозить не только ноги. Уж кто-кто, а Максим знал это. Да и Стасову досталось. Но дед, видимо, не имел ни малейшего представления о вреде ледяного купания, поэтому стоял с удочкой неподвижно, как будто заснул. Может, он просто заледенел от холода и не в силах был пошевелиться.

Стасов уже открыл было рот, чтобы окликнуть рыбака, но тот опередил его.

— Да тише ты! — крикнул он. — Рыбу распугаешь!

Дед медленно, задним ходом стал выходить из воды. Удочку он при этом держал, затаив дыхание, как будто поплавок уже ушел в воду, осталось только выдернуть добычу. Но поплавок этот самый лишь беспомощно качался на мелкой волне, клева не было никакого. Однако в садке, прилаженном к бедру старика, Максим заметил несколько мелких рыбешек. Коту на ужин сгодятся.

— Капитан Павлов! — представился он. — Уголовный розыск.

— Да тише ты! — все так же громко цыкнул на него дед.

— Хороший клев разыскиваем, — сказал Стасов. — Говорят, злые люди его украли, рыба ловиться перестала.

Старик и хотел одернуть его, но смысл этих слов дошел до него раньше, прежде чем открылся рот.