Бостонцы

– Я не знаю, о чём ты всё время думаешь, Олив, и не знаю, почему ты не хочешь доверять мне. Особенно в том, что касается мужчин. Это было ясно с самого начала. И, возможно, тогда ты была права, но сейчас совсем другое дело. Неужели я всё время должна быть под подозрением? Почему ты ведёшь себя так, будто за мной нужно присматривать, будто я готова сбежать с любым мужчиной, который заговорит со мной? Мне кажется, я доказала, что не придаю этому большого значения. Я думала, ты за это время поняла, насколько серьёзно я настроена. Что я посвятила свою жизнь чему-то невыразимо более ценному для меня. Но ты снова и снова начинаешь всё сначала – это несправедливо по отношению ко мне. Я должна принимать всё, таким, как оно есть. Я не должна бояться. Я думала, мы решили, что должны делать своё дело, даже если весь мир будет против, глядя в лицо трудностям, не склоняясь ни перед чем. И сейчас, когда всё так замечательно складывается, и победа летит на наших знамёнах, странно, что ты сомневаешься во мне и думаешь, что я больше не преданна нашим прежним мечтам. Когда я впервые встретила тебя, я сказала, что могу отречься от всего, и сейчас, лучше зная, что это означает, я готова сказать это снова. Я могу, и я сделаю это! Так почему, Олив Ченселлор, – выкрикнула Верена, задыхаясь в порыве красноречия, – ты ещё не поняла, что я уже отреклась от всего?

Привычка к публичным выступлениям, тренировки и практика, которыми она постоянно занималась, позволили Верене даже в частной беседе нанизывать предложения одно на другое в последовательности, создающей наиболее впечатляющий эффект. Олив была полностью готова к этому и замерла, пока девушка мягким, умоляющим тоном, произносила одно за другим предложения, вслушиваясь в них с тем же пристальным вниманием, что обычно проявляли люди, сидящие в зале. Она, не отрываясь, смотрела на Верену, чувствуя, что та затронула её глубинную сущность, что она необычайно страстная и искренняя, что она трепетная, безупречная, невинная девушка, что она действительно отреклась, что они обе в безопасности, и она вела себя непозволительно несправедливо и бестактно. Она медленно подошла к ней, обняла и долго не выпускала из объятий, соединившись с ней в безмолвном поцелуе, который дал Верене понять, что Олив поверила ей.

«Лоэнгрин

» — опера Рихарда Вагнера в трех действиях, на собственное либретто.

«Дельмонико»

– легендарный семейный ресторан высокой кухни в Нью-Йорке, в районе нижнего Манхеттена, позже – сеть ресторанов, существовавших до 1923 года и закрытых под действием «сухого закона». Самый первый и оригинальный ресторан находился под управлением Лоренцо Дельмонико. Это был первый нью-йоркский ресторан, где посетители могли заказывать разнообразные блюда из меню `a la carte, в противовес принятому до этого принципу table d’h^ote. Ресторан также отличался очень высокими ценами, что позволяло отсеять нежелательную публику. Фирменным блюдом этого ресторана был «Стейк Дельмонико».

Глава 32