Бостонцы

– Создать силу, которой невозможно противиться. Заставить Конгресс и законодательные органы штатов отменить некоторые законы и принять другие, – она произнесла эти слова механически, как будто они были частью давно заученной наизусть молитвы, и Олив понимала, что она это делает, чтобы подшутить над ней. Они очень часто говорили об этом раньше, и мисс Ченселлор то и дело находила повод напомнить подруге, что такое успех. Разумеется, теперь было несложно доказать ей, что заманчивое предложение мистера Пардона – совершенно другое дело. Это лишь ничтожная ловушка с жалкой приманкой в виде потворства тщеславию и нетерпению, способ убрать её с пути и позволить ему набивать свои карманы. Олив понимала, что девушка часто бывает непоследовательной: она видела, насколько та может быть серьёзной, и в то же время необъяснимо непредумышленно легкомысленной, как сейчас, когда подшучивает над одним из их важнейших постулатов. Впрочем, она уже решила, что Верена не должна быть подобна ей самой. Ведь она цельная, монолитная, а Верена как будто состоит из множества кусочков, между которыми иногда появляются бреши, и из них изливается таинственное насмешливое сияние. Именно это различие между ними позволяло Верене считать заманчивым обещание мгновенного успеха, данное мистером Пардоном, да и вообще терпеть этого человека. Олив старалась списывать подобные вещи на юный возраст и провинциальное воспитание. Олив не понимала, что когда Маттиас Пардон попытался предложить Верене руку и сердце, она окинула долгим задумчивым взглядом ту яркую картину, которую он нарисовал перед ней, и затем отвернулась от него ради подруги и ради всех своих порабощённых сестёр. Это означало, что Верена пошла на жертву, и мысль об этом позже позволила Олив быть уверенной в их безопасности. Она знала, что этот молодой журналист просто так не оставит их в покое. Но теперь она была уверена, что Верена не переметнётся к нему.