Боваризм

Сердце билось так, что я чувствовала его удары в ушах. В какой-то момент я споткнулась и едва не упала, но сумела удержаться на ногах. Элвис всё ещё был рядом, его рука тянула меня вперёд. Наконец мы вбежали в корпус, и я захлопнула за нами дверь, словно это могло защитить нас от того ужаса, что мы видели у реки.

Прошло два дня после инцидента. Я не могла найти себе места, мои мысли были словно в тумане, а сны превратились в невыносимые кошмары. В последний раз мне приснился Элвис. Мы праздновали его день рождения. Он был счастливым, смеялся, вокруг него были друзья, торт в виде машинки, как он всегда мечтал. Мы все пели ему: – С днём рождения, Элвис! С днём рождения! – Потом в тишине раздался глухой выстрел. Я проснулась в холодном поту, словно кто-то душил меня. Моё тело содрогалось от страха, глаза не могли сфокусироваться на окружающих предметах. Всё казалось слишком нереальным, как будто я всё ещё во сне.

На утро вожатая нашей группы, с каменным лицом и странным выражением глаз, сообщила мне новость. Её слова резанули сознание, будто острая бритва:

– Элвис умер в своей постели этой ночью.

Я не могла понять, что она сказала. Время словно замедлилось, и я стояла перед ней, не осознавая, что происходит. "Элвис умер?" Эти слова не имели смысла. Они звучали как нечто невозможное, нелепое, не укладывающееся в моей голове. Я сжала губы, пытаясь не разрыдаться, но сердце уже билось в груди так, что казалось, оно вот-вот взорвётся.

– Что? – мой голос прозвучал хрипло, почти беззвучно. – Как?

– Врачи сказали, что его сердце разорвалось от страха, – ответила она спокойно, как будто сообщала что-то обыденное, не имеющее значения, или мне так по крайней мере казалось.

Через несколько часов позвонили маме. Она примчалась в лагерь в панике, и когда я увидела её лицо, то почувствовала, что вся реальность начала рушиться. Её глаза были красными от слез, всё лицо – белым, как мел, губы тряслись. Она бежала ко мне с диким отчаянием в глазах. Мама крепко обняла меня, как будто надеялась, что если будет держать достаточно сильно, то спасёт хотя бы меня. Её слёзы текли по щекам, а губы едва шевелились, когда она произнесла те слова, которые стали последним ударом:

– Приехала забрать сына, – она судорожно вздохнула, крепче сжимая меня в объятиях, и еле слышно прошептала – а вместо этого… забрала его тело.

Отчаяние её слов было почти физически ощутимо, как удар. Моё сердце болезненно сжалось. Эти слова застряли в моей голове, словно острая заноза. Я почувствовала, как мир вокруг нас рухнул, оставив только бездну боли. Всё, что казалось нормальным, что было привычным и спокойным, исчезло. Осталась только безмерная пустота.

Когда мы покидали лагерь, я шла по дорожке, по которой не раз возвращалась с прогулок или игр, но в этот раз всё выглядело иначе. Каждый звук, каждый шаг отдавался эхом в моей голове. Я чувствовала себя словно в тумане, всё казалось далёким и чужим. Мой брат больше никогда не вернётся сюда, да и я знала, что этот лагерь никогда не будет для меня тем, чем был раньше.

Сердце было полно горя, но внутри меня росла и другая эмоция. Я чувствовала гнев. Гнев на тех мальчишек, на лагерь, на ту проклятую реку, на это ужасное место, на всё вокруг. Но больше всего я злилась на себя. Я не уберегла Элвиса. Он доверял мне, смотрел на меня, как на старшую сестру, которая всегда будет рядом, а я не смогла его защитить.

Мы собрали вещи и уехали домой. Смерть Элвиса не была случайностью. Я чувствовала это каждой клеткой своего тела.

Глава 2

"ОТ КНИЖНЫХ СТРАНИЦ К ЖИВОМУ ОБЩЕНИЮ"

С наступлением первого семестра я с головой погрузилась в учёбу, стараясь избегать любых отвлекающих факторов – будь то развлечения, вечеринки или даже случайные посиделки с однокурсниками. Ведь от моего успеха зависело не только моё будущее, но и состояние моей матери, которая едва справлялась с болью и глубокой депрессией после смерти моего младшего брата. Никаких поблажек себе я позволить не могла. Я знала, что должна быть сильной ради неё, хоть это и было трудно, так как смерть отразилась и на моем состоянии. С пятницы на субботу мне снился дурной сон, и, помимо сна, я могла в любой момент выпасть из реальности и снова оказаться в кошмаре.

Моя подруга, Шерон, с которой мы не только вместе поступили в колледж, но и оказались в одной группе, имела совершенно иной взгляд на жизнь. Мы дружили с детства, прошли через многие жизненные этапы вместе, и я всегда считала её своим противоположным полюсом. Помню, как мы впервые встретились в начальной школе – я была тихой девочкой, предпочитавшей сидеть в углу класса с книгой, а Шерон была в центре событий, вокруг неё всегда собиралась группа друзей, и она всегда была полна идей. Мы случайно оказались соседками по парте, и, хотя наши интересы были абсолютно разными, это стало началом нашей крепкой дружбы.