Божье Дело

Но долго раздумывать над тем, как это могло произойти, у меня не оказалось времени, так как стебель, в соответствии с моими худшими предположениями, начал постепенно валиться. Нам не оставалось ничего иного, как спасаться бегством.

После того, как стебель с грохотом рухнул, а большая группа причудливо полуодетых людей подцепила его к упряжке из десяти битюгов и оттащила в сторону, мы с Алисой вернулись к кратеру. На этот раз я без опаски спустился вниз. Почва под ногами была сухой и жесткой - что-то впитало в себя всю влагу, причем сделало это крайне быстро, так как на окружающем кратер лугу земля была мокрой от недавно прошедшего ливня.

Несмотря на то, что в воронке было, мягко говоря, жарковато, Словоблуды дружно посыпались вниз и энергично заработали кирками и лопатами возле ее западной стенки. Их предводитель, мужчина в адмиральской шляпе, стоял в центре и, держа обеими руками карту, хмуро смотрел на нее. Время от времени он подзывал кого-нибудь из своих приспешников повелительным жестом, тыкал пальцем в карту, а затем показывал место, где, по его предположениям, следовало поорудовать лопатой.

- Прикпани хряпкие дранты! - командовал он.

- Нитрипак нем, ино, ино - отвечали его соратники.

Однако, несмотря на трудовой энтузиазм, им все никак не удавалось ничего откопать. Люди, стоящие у края воронки, подобно большой толпе городских зевак, наблюдающих за работой первого экскаватора, шикали, улюлюкали, давали дешевые советы. По рукам ходили бутылки с Пойлом и чувствовалось, что все происходящее является для них развлечением, хотя, как мне показалось, многие высказывания в адрес копающих в воронке были далеко не самого лучшего пошиба.

Неожиданно новоявленный Наполеон, задыхаясь от ярости, вскинул руки вверх. Карта затрепыхалась в воздухе.

- Шимшам прокаты буцтовар ! - завопил он.

- Перхент нем , ховай! - откликнулись его люди нестройным хором.

- Частидок теплодливые лопкани !

Результатом этой нечленораздельной перебранки было то, что все, кроме одного, перестали копать. На том, кто продолжал работать, был пробковый шлем, а на руках - две дюжины браслетов от наручников. Отбросив лопату , он бросил какое-то семя в почти что горизонтальный шурф в откосе, уходящий в почву метра на полтора, забросал его землей, утрамбовал, протянул сквозь набросанную почву тонкий провод. Другой мужчина, в прусской каске времен первой мировой войны с шишаком и в шутовских очках на лбу, одно стекло которого было выбито, дернул за провод и плеснул Пойло из огромного кувшина. Почва жадно поглотила влагу.

Словоблуды и зеваки внимательно следили за ходом операции. Стояла полная тишина.

И вдруг какая-то женщина на самом краю воронки громко завопила:

- Он опять льет слишком много! Задержите дурака !

Наполеон бросил в ее сторону свирепый взгляд и, судя по интонации, крепко выругался:

- Полукатка пасту хрычит !

В то же самое мгновение земля затряслась, почва вздыбилась, задрожала - вот-вот что-то должно было взорваться, и взорваться очень сильно.

- Бегом в лес! На этот раз у него получилось!

Я не знал, что именно у него получилось, но времени на расспросы, похоже, не было. Мы кинулись по склону через луг. На полпути к шоссе я преодолел страх и рискнул обернуться. Зрелище того стоило.

Впервые в жизни я увидел, как взрывается гигантский подсолнух, рост которого фантастически ускорила сверхдоза самого невероятного за всю историю стимулятора. В течение доли секунды он достиг размеров секвойи. Его стебель просто вспорол землю в непостижимой спешке вырваться наружу. Возносясь высоко в небо, он возгорелся благодаря чудовищной энергии, выделившейся при его подъеме от трения о воздух. А затем, когда его нижняя часть лишилась поддержки, так как у корневища вся земля была разбросана в разные стороны, он стал опрокидываться. Охваченная пламенем башня готовилась все сокрушить при своем падении.

Схватив Алису за руку, я бросился в сторону. Нам едва удалось увернуться, и какой-то миг мне казалось, что пылающий столб раздавит нас, как букашек.

Через несколько жутких мгновений, за которые я поседел бы, если б не был лыс, он с чудовищным треском обрушился наземь. Мы упали, оглушенные, неспособные пошевелиться - так, во всяком случае, нам показалось. Однако уже через мгновение вскочили на ноги, как ужаленные. Вернее, ошпаренные , ибо наша голая кожа на спине вздыбилась волдырями.

- О, Дэн, как больно! - застонала Алиса.

Я был с ней полностью солидарен и подумал, что на этом наша вылазка в проклятую долину закончилась, так как нужно срочно возвращаться - эти первобытные люди, по всей вероятности, позабыли все современные методы лечения ожогов.

Так оно и оказалось. Туземцы забыли медицину, ибо не нуждались в ней. Привлеченные нашим жалким состоянием, двое мужчин прежде, чем я успел возразить, вылили содержимое двух ведер на наши многострадальные спины.