Боже, спаси русских!

А бывает, что покаяние даже опережает грех. Впрочем, как известно, кто смотрит на женщину с вожделением, тот уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. Итак, XVII век, протопоп Аввакум, к которому приходит исповедоваться девица, виновная в «блудном деле». Она столь соблазнительна, что суровый протопоп держит руку над пламенем свечи, чтобы ценою ожога отвлечься от грешных мыслей. Сходную ситуацию описывает Л. Н. Толстой в повести «Отец Сергий». Монах, мучимый желанием поддаться уговорам распущенной дамы и совершить блудный грех, вместо того рубит себе палец.

Тему иронически продолжает Виктор Пелевин в романе «Т.». Граф Т. не может устоять перед обворожительной крестьянкой Аксиньей. А потому берет в руки топор. Увидев это, Аксинья в ужасе убегает и прячется. Граф зовет ее.

«Не выйду, барин! – отозвалась Аксинья. – Вы топором зашибете.

– Палец хотел рубить, – крикнул он. – Палец, не тебя!

– А зачем палец?

– От зла уберечься!

Аксинья некоторое время молчала – верно, думала.

– А че ты им делаешь, пальцем? – крикнула она наконец».

Вот оно, роковое непонимание между народом и интеллигенцией! Аксинья все-таки убегает, а совестливый граф думает: «Оскорбил эту святую женщину, эту юную труженицу, плюнул ей в душу... Хотя непонятно, что именно ее так оттолкнуло. Совсем ведь не чувствую народной души, только притворяюсь». И продолжает путь с тяжелым сердцем.

Страсть и брак

Конечно, в литературе любовные страсти бушевали сильнее, чем в действительности. В крестьянской и купеческой среде невеста с женихом нередко знакомились уже под венцом. Это Дюма всюду видел амурные безумства («Ярославль славится своими красавицами и пылким темпераментом своих уроженцев: за два года пятеро молодых людей потеряли там рассудок от любви»), а простой народ рассуждал по-другому. Примерно так, как купчиха Барабошева в пьесе Островского «Не было ни гроша, да вдруг алтын»: «Покоряйся воле родительской – это твое должное, а любовь не есть какая необходимая». Правда, в XIX веке на это можно было получить ответ: «Нынче уж совсем другие понятия».

В русской культуре нет пары, подобной Ромео и Джульетте, Тристану и Изольде, Геро и Леандру. Зато есть не менее красивая история святых благоверных супругов Петра и Февронии Муромских. В этой истории не было любви с первого взгляда, роковые препятствия и чувственные страсти обошли ее стороной. Зато была мудрая дева Феврония, целительница. Родилась она простолюдинкой, но муромский князь Петр взял ее в жены, потому что она его вылечила. Об этой паре не скажешь «влюбленные», а только – «соратники», «сподвижники», «близкие люди». Это история не о любви, но о браке.

С древних времен обычай предписывал договариваться о браке родственникам жениха и невесты. Иногда на смотринах обманывали – показывали красивую девушку вместо некрасивой. Жених мог увидеть свою нареченную до свадьбы только один раз. Этому правилу в допетровскую эпоху следовали и цари. Иван Грозный, например, жену выбирал себе сам (перед ним стояли шеренги красных девиц, а он ходил и рассматривал), но, повинуясь обычаю, видел невесту до венчания лишь однажды.

В XVIII – XIX веках появились романтики, которые стали воспевать чувствительность и утверждать, что брак должен совершаться лишь по страстной любви. Но многие могли об этом лишь мечтать.

Служащий дворянин должен был испросить высочайшего позволения на вступление в брак, крепостные крестьяне – получить разрешение помещика. За многих, разумеется, все решали родители. Если родители отказывали детям в благословении, могли отказать и в деньгах. «Я московская барышня, я не пойду замуж без денег и без позволения родных», – трезво оценивает ситуацию Машенька в пьесе «На всякого мудреца довольно простоты».

Те, кто был готовы во имя любви мириться с лишениями, увозили невесту тайком. Так поступили в юности Афанасий Иванович с Пульхерией Ивановной («Старосветские помещики» Н. В. Гоголя). Так хочет поступить избалованная купеческая дочка Липочка («Свои люди – сочтемся!» А. Н. Островского). Наташа Ростова хочет убежать с Анатолем. Сестра Пушкина, Ольга, убежала из родительского дома и обвенчалась с дворянином Павлищевым.

Вспомним знаменитую картину Пукирева «Неравный брак». Многие знают, что изображенные на нем юная невеста и престарелый жених имели реальные прототипы. И очень немногим известно, что жених этот был старше своей невесты всего на 13 лет и что был он в высшей степени достойным и уважаемым человеком. Художник изображает сложившийся тандем с осуждением – он знает, что невесту принудили к свадьбе, что она любит другого. Это был русский брак. Не любовь.

Члены царской семьи были также обречены на брак без любви. Их свадьбы зависели от государственной необходимости налаживать связи с той или иной державой. Жених и невеста были до свадьбы знакомы друг с другом только... по портретам.