Читаем Боже, спаси русских! полностью

С другой стороны, никогда на Руси столько не ругались матом. Все страшные ругательства московитов – ничто по сравнению с сегодняшним повседневным языком русского человека. Даже Петр Великий не употреблял столь часто свой большой матерный загиб. Сегодня все непечатные слова стали печатными, они звучат с экранов и сцен, и не потому, что режиссеры такие охальники, а потому, что современный язык без мата выглядит как-то ханжески-неестественно. Судя по всему, русский человек понял, что мат – это самый доступный способ снять стресс. Даже доступнее водки.

От чистого сердца

Еще в XIX веке американский путешественник Юджин Скайлер отмечал: «Русские во время путешествия становятся очень словоохотливы, и так как они также любопытны, как шотландцы, они также искренни и сообщительны о своих делах, даже самых интимных, до такой степени, что нам трудно вообразить». Русская литература подтверждает мнение американца. Во время путешествия Князь Мышкин и Рогожин выкладывают друг другу всю подноготную. Позднышев из «Крейцеровой сонаты» рассказывает попутчику, как жену убил. Шамохин из чеховской «Ариадны» сообщает всю историю своих отношений с любовницей.

Лосский считает, что русские предпочитают руководствоваться душою или сердцем, а не разумом и не внешними, поверхностно усвоенными правилами поведения: «"Жизнь по сердцу" создает открытость души русского человека и легкость общения с людьми, простоту общения, без условностей, без внешней привитой вежливости, но с теми достоинствами вежливости, которые вытекают из чуткой естественной деликатности».

Ну, иногда с деликатностью дело обстоит не так хорошо. Американский путешественник Прайм рассказывал о своих русских попутчиках: «Они хотели курить и разговаривать всю ночь; мы были несчастными, пытавшимися хоть немного сомкнуть глаза. По мере продвижения ночи они становились все задушевнее». Русская задушевность может иногда стать тяжким испытанием для окружающих.

Именно задушевностью и искренностью объясняет профессор Владимир Нарежный в своей статье о русском характере отсутствие у наших соотечественников дежурных улыбок: «Русскому человеку совершенно чуждо повседневное – так сказать, бытовое – лицемерие, наличие маски вежливости». К лицу европейца или американца эта маска уже приросла, а русский человек чувств своих скрыть не может, да и не желает: если уж у меня плохое настроение – пусть весь мир об этом знает.

Улыбка в западном мире – не просто биологическая реакция на приятные события, но знак культуры, формальный, условный. У нас такого знака нет. Если все плохо – к чему улыбаться?

Исследователи отмечают, что для русского менталитета характерна искренность реакций, эмоциональность, сентиментальность. Они стремятся вложить в общение нечто большее, чем пустые ритуальные формы. Английский вопрос How are you?(Как поживаете?) предполагает практически только один ответ: Fine, thank you (Спасибо, хорошо), даже если отвечающий при смерти. Это пустая формула, за ней не стоит реального содержания. Нам, русским, это сложно понять. Нас тянет действительно рассказать о своих делах.

Русские формального общения не приемлют, и возникает конфликт культур. Иностранцев раздражают пространные и неуместно эмоциональные разговоры русских; русские обижаются на сухость и холодность иностранцев. Известен следующий случай. Г. Волчек, главный режиссер московского театра «Современник», рассказывала, как, находясь в Америке, она провела своеобразный эксперимент. На вопрос How are you?

поспешно выпалила: «У меня муж утопился». На что услышала обычное «Рада слышать». Если это и не правда, то хорошо придумано. Во всяком случае, досада Волчек – настоящая. Чувствуется, как хотелось ей высечь из американцев хоть какую-то эмоцию.

В вопросе о русской искренности едины мыслители старых времен и современные исследователи. И. А. Стернин, описывая русское коммуникативное поведение, отмечает следующие характерные черты, которыми оно отличается от поведения жителей западноевропейских стран:«... приоритетность "разговора по душам" перед другими видами общения, приоритетность неофициального общения, нелюбовь к светскому общению, бескомпромиссность в споре, отсутствие традиции "сохранения лица" побежденного в споре собеседника...»

Как ни странно, любовь русских к искренности и откровенности никак не влияла на склонность к обману и плутовству. Во всяком случае, путешественники XVI – XVIII веков были уверены, что более хитрого и коварного народа, чем русские, в целом свете не сыскать.

Английский моряк Ричард Ченслер в XVI веке глубокомысленно замечал: «Русские по природе очень склонны к обману; сдерживают их только сильные побои».

Перейти на страницу:

Все книги серии Боже, спаси…

Похожие книги

188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература
Набоков о Набокове и прочем. Интервью
Набоков о Набокове и прочем. Интервью

Книга предлагает вниманию российских читателей сравнительно мало изученную часть творческого наследия Владимира Набокова — интервью, статьи, посвященные проблемам перевода, рецензии, эссе, полемические заметки 1940-х — 1970-х годов. Сборник смело можно назвать уникальным: подавляющее большинство материалов на русском языке публикуется впервые; некоторые из них, взятые из американской и европейской периодики, никогда не переиздавались ни на одном языке мира. С максимальной полнотой представляя эстетическое кредо, литературные пристрастия и антипатии, а также мировоззренческие принципы знаменитого писателя, книга вызовет интерес как у исследователей и почитателей набоковского творчества, так и у самого широкого круга любителей интеллектуальной прозы.Издание снабжено подробными комментариями и содержит редкие фотографии и рисунки — своего рода визуальную летопись жизненного пути самого загадочного и «непрозрачного» классика мировой литературы.

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Николай Мельников

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное