Боже, Сталина храни! Царь СССР Иосиф Великий

Трубников Кузьма Петрович, комбриг, командир 25й стрелковой дивизии, репрессирован 22.06.1938 г. 15.02.1940 г., освобожден, старший преподаватель курсов «Выстрел», в 1941 г. – командир 258й стрелковой дивизии, командир 217й стрелковой дивизии, в 1942 – 1943 – заместитель командующего 16й армией, заместитель командующего Донским, Центральным фронтами, в 1943м – командующий 10й гвардейской армией, в 1944 – 1945 – помощник и заместитель командующего 1м и 2м Белорусскими фронтами, в 1945 – 1949 – заместитель командующего Северной группой войск, в 1949 – 1950 – командующий Северной группой войск, генералполковник.

Фесенко Павел Григорьевич комбриг, начальник 4й военной школы авиатехников, репрессирован 30.07.1938 г. 19.04.1940 г. освобожден, заместитель командира авиационной дивизии.

Яновский Николай Митрофанович, комбриг, начальник 10го отдела Управления по комначсоставу РККА, репрессирован в 1937 – 1939 гг., освобожден, начальник Харьковских курсов усовершенствования комсостава запаса, в 1941 – 1942 – начальник интендантского факультета Интендантской академии, в 1942 – 1944 окружной интендант Сталинградского ВО, заместитель командующего 28й армией по тылу, в 1944 – 1945 начальник тыла 2й гвардейской армии, генералмайор интендантской службы.

Всего, порывшись по архивам, мы можем определить число попервоначалу репрессированных, но затем возвращенных в армию комбригов в шестьдесят восемь душ. Некоторые из них в последующей за этим войне погибли в бою, ктото попал в плен. Большинство же сделало неслабую карьеру, став к концу войны многозвездными генералами и даже маршалами, – и никто им в лицо отсидкой в конце тридцатых не тыкал. Посидели – и вышли, благо сидеть было не за что. И, опять же, характерная деталь – выпускали на волю только военных; всяких вертухаев, пожарников, деятелей Осоавиахима, особистов, военруков педагогических институтов расстреливали нещадно, в самом легком случае – отправляли на Колыму. Сталину нужны были военные профессионалы – а не палачи и бесполезные фанфароны, зазря таскающие военные мундиры. Репрессии были, и репрессии суровые – но весьма и весьма избирательные!

Например, был такой комбриг Скугарев Иван Михайлович, русский, из крестьян. В 1916м окончил школу прапорщиков, получил за отличие в боях следующий чин поручика – а тут революция и крушение всех карьерных надежд. Ничего, решил новоиспеченный поручик, карьеру можно и в Красной Армии сделать. И сделал: в 1919 – 1920 годах – командир батальона, в 1920 – 1921 – помощник командира полка, в 1936м – командир стрелкового полка 2й стрелковой дивизии Белорусского ВО, в 1937м – командир 37й стрелковой дивизии. Тут – заминка, репрессирован наш комбриг. Вышел только в сентябре 1938го. В 1938 – 1940 годах – старший преподаватель Военной академии химической защиты, генералмайор (получил в 1940м, во время переаттестации). В 1940 – 1941 – командир 160й стрелковой дивизии. С июля 1941го – командир 219й стрелковой дивизии. Дивизия попала под танковый каток вермахта, была разгромлена, и генералмайор Скугарев (вместе с большинством вверенного личного состава) оказался в немецком плену. В 1944м его оттуда вызволяют. Не расстреливают на месте, не гонят на Колыму, не пытают в бериевских подвалах злые следователи – а после недолгой проверки (не подписал ли сгоряча какихнибудь власовских бумажонок?) вновь вешают на плечи генералмайорские погоны, дают дивизию – служи, генерал! В 1946 генералмайор Скугарев окончил курсы командиров дивизий при Академии им. Фрунзе и в положенный срок генераллейтенантом убыл в отставку. Красных командиров репрессировали – но не поголовно и, уж тем более, – совсем не в тех количествах, о которых вещают все так называемые историки, ни разу не удосужившиеся заглянуть в архивы. Зачем? Ведь тогда может запросто, как карточный домик, рухнуть их аксиома о кровожадном Сталине и о массовых расстрелах советских офицеров, о том, что эти «репрессии» перед самой войной «обезглавили» Красную Армию.

Как мы уже убедились – расстрелы не были ни поголовными, ни бессмысленными.

Кроме того, в число репрессированных комбригов многие исследователи почемуто заносят и около пятидесяти означенных красных командиров, из армии уволенных, но ни на Колыму не отправленных, ни в лубянских подвалах не расстрелянных. То есть просто выведенных за штат РККА по какимто иным, не политическим, причинам – и спокойно дожившим до пенсионного возраста (кому здоровье, конечно, позволило).

Но все же органы пару раз дали промашку. Выпустили из заключения, вернули звания и ордена людям, коим следовало бы сидеть в лубянских подвалах до скончания веку. Это Егоров Евгений Арсентьевич, комбриг, комдив (14.08.1938). В 1937 – 1938 – комендант Тираспольского УР, репрессирован в 1938м, в 1939м освобожден, с октября 1939го – заместитель командира корпуса, затем – командир 10го стрелкового корпуса Белорусского ВО, с 1940го – генералмайор. Попав в плен, перешел на сторону противника.