Боже, Сталина храни! Царь СССР Иосиф Великий

И еще одно решение М. В. Фрунзе, ключевое для будущего Красной Армии, признается основополагающим как сторонниками «революционной войны», так и апологетами «стратегии измора». Это – решение об отстранении комиссаров от оперативного руководства войсками, от участия в разработке планов военных операций. Иными словами – от командования армией. За это Красная Армия еще очень долго будет числить М. В. Фрунзе в числе своих наиболее почитаемых создателей и героев.

Единоначалие есть краеугольный камень любой армии – посему РВС СССР издает 2 марта 1925 года приказ о введении единоначалия в Красной Армии. Это, правда, еще не было актом полного упразднения военных комиссаров – они деюре еще продолжали оставаться на своих постах, – но этим приказом был положен курс на полное их отстранение от

командованиячастями и соединениями РККА.

Другая же группа военачальников (во главе с М. Тухачевским) отстаивала иной взгляд на будущее РККА. Они считали, что Гражданская война привнесла в законы стратегии новизну, «свежий поток» и, если строить армию страны Советов на основании опыта Гражданской войны, она будет безусловно непобедимой. Тухачевский еще в конце 1919 года сформулировал свою «доктрину революционной, гражданской войны». Он считал, что характер войн меняется и гражданская война в России, как и революционные войны вообще, имеет свою специфику. Он считал, что оперативностратегические ориентиры в гражданской войне обусловлены социальнополитическими и социокультурными факторами, а посему стратегическое мышление и стратегические решения в значительной мере оказываются политизированными. Из этого делался вывод, что комсостав и военная элита Красной Армии должны строиться иначе, чем в старой русской армии. Командиры «рождаются» самой революцией и гражданской войной, и хотя и могут включать и представителей старой военной элиты, и офицерского корпуса, но не обязательно и не по преимуществу. Тухачевский утверждал, что армия должна быть «политизирована». Военная элита должна знать и определить, «какую и для каких целей мы готовим армию». Взгляды М. Тухачевского на то, какой должна быть Красная Армия, были давно известны военной общественности и руководству РККА.

Отрицательное отношение к «милиционной системе» у М. Тухачевского появилось немедленно после принятия ее «на вооружение» РККА. «Территориальная система имеет отношение к всеобщему военному обучению, – писал М. Тухачевский в январе 1926 года, вскоре после смерти М. Фрунзе и своего вступления на должность начальника Штаба РККА. – Однако, применяя методы казарменного и внеказарменного воспитания, можно было бы достигнуть тех же самых результатов и без территориальной системы». М. Тухачевский в период военной реформы оставался противником перевода армии на смешанную кадровотерриториальную систему. Он попрежнему оставался ярым сторонником «революционной экспансии» силами Красной Армии – территориальномилиционная же система подобную экспансию делала невозможной, ибо лишала командование Красной Армии действенного инструмента этой экспансии – боеготовых, сформированных и обученных в мирное время, а главное – многочисленных кадровых дивизий.

В целом М. Тухачевский на момент смерти М. В. Фрунзе 26 октября 1925 года считался наиболее авторитетным руководителем Красной Армии – и его взгляды, таким образом, должны были стать базовой идеологией Красной Армии, концепцией, на основании которой вооруженные силы Страны Советов продолжили бы свое развитие.

К счастью для страны, этого не произошло. Вопреки ожиданиям Михаила Николаевича (и большинства высшего комсостава Красной Армии), 6 ноября 1925 года на должности Председателя РВС СССР и Наркомвоенмора оказался Климент Ефремович Ворошилов.

Еще в самом начале ноября 1925 года, когда уже обсуждался вопрос о преемнике М. В. Фрунзе на посту Председателя РВС СССР и Наркомвоенмора, М. Тухачевский говорил: «…не делая секрета, хотел бы предложить кандидатуру Серго Орджоникидзе. Мне кажется, что только он, с присущим ему талантом и душевностью, с его работоспособностью и другими достойными качествами, мог бы стать приемлемой для всех кандидатурой на пост наркомвоенмора…» На Г. Орджоникидзе и его влияние в высших партийных кругах ориентировались, по опыту благоприятного сотрудничества в годы Гражданской войны, также И. Уборевич, С. Пугачев. Вряд ли эта кандидатура могла бы вызвать серьезные возражения со стороны А. Егорова и С. Буденного.